Почему не изучают какую-либо единую историю?

Вот представьте: в аудитории идёт лекция. Что при этом происходит для разных её участников? Преподаватель читал лекцию. Один студент спал и видел интересный сон. Второй листал соцсети и узнал много нового о размножении сурикатов и французской геральдике. Третий конспектировал самую интересную лекцию в своей жизни. Четвёртый пытался не умереть от тоски, слушая какого-то старого зануду. И так далее. Если всех этих людей спросить о том, что же происходило в указанное время в аудитории, каждый ответит по-разному и при этом будет прав.

То же самое с мировой историей. Мало написать «в XVI веке в Англии имело место огораживание» или «в XVIII веке в России происходили дворцовые перевороты» — само по себе для понимания прошлого это ничего не даёт. Нужно раскрывать эти явления с разных позиций. А тут ещё начинается методологическое разнообразие: о дворцовых переворотах можно говорить с точки зрения политической, социальной, культуральной, гендерной истории. Любой разговор о прошлом предполагает выбор позиции, концептуализацию — и это не должно смущать. Мы можем в значительной степени избавиться от оценочных суждений, написать, например, политическую историю каждой отдельной страны и потом собрать как паззл мировую — но это тоже будет концепция, один вариант изложения событий прошлого из многих возможных. Любая глобальная теория прошлого начиная от формационной и заканчивая мир-системным анализом — всегда только один из вариантов со своими достоинствами и недостатками.

Кроме того, специфика современных исторических исследований состоит в их узкой специализации. Едва ли не любую проблему касательно тех же дворцовых переворотов можно исследовать до бесконечности. По очевидным причинам всё это знание невозможно и не нужно включать в «единую историю».