Глобальная религия потребления уже существует и активно развивается, принимая в каждом новом поколении все новые и новые формы. Игровой ответ на этот вопрос содержится в вышедшем в прошлом месяце клипе и песне "Молитвенная" группы Ленинград: youtube.com песня в частности снабжена замечательным комментарием, которым позволяет полнее осознать происходящее в музыке и на экране, не знаю кто написал этот текст, сам Шнур, или кто-то из Петербургских искусствоведов, однако позволю себе привести его здесь в качестве цитаты:
Существует интересная версия, согласно которой Алексей Толстой, делая русское переложение сказки про Пиноккио, сводил свои счеты с символизмом.
Взяв за основу итальянскую сказку Карло Коллоиди, красный граф умело вписал в реалии этой сказки друзей своей юности. В образе Пьеро он показал Александра Блока, Карабасом-Барабасом был Всеволод Мейерхольд, а сама коллизия с поисками таинственного Золотого Ключа, открывающего нарисованную дверь отлично характеризует все декадентские надежды символизма, видевшего в эстетском придуманном ими самими нарисованном мире единственное спасение - бегство от реальности.
Таким красивым и искусственным символистам и виделся Бог.
“В алом венчике из роз”, а не в страшном терновом венце.
В 90-е годы Страна Дураков из “Золотого Ключика” стала самой востребованной метафорой жизни в России. На авансцену вышли Коты Базилио и Лисы Алисы различных мастей, население делилось на лохов и жуликов, тех кто смог одурачить, и тех, кто не смог быть одураченными. Спустя многие годы совершенно ясно, что Буратино и его друзья победили, наша реальность - больше не Страна Дураков, мы нашли золотой ключик и попали в нарисованный театр в каморке папы Карло.
Нарисованный инстаграмовскими фильтрами и губной помадой, историями о красивой жизни и сладких мечтаниях.
Символизм обрел реальность. Теперь он у каждого в инстаграме. Нарисованный успех, нарисованный смоки-айс макияж, нарисованный размер груди.
Театр Артемонов, Мальвин и Пьеро без Карабаса-Барабаса.
Собственный прекрасный театр.
В своем стихотворение “Молитва” Александр Блок раз за разом обращается к своей прекрасной даме: Спи!
“Спи. Да будет твой сон спокоен. Я молюсь. Я дыханью внемлю.”
Потому что только во сне бывает это нарисованное счастье. И к кому еще обращаться Блоку, если в этом символическом мире нет Бога.
Бог-справедливый, Бог-Отец здесь не возможен, ибо бегство сюда и есть спасение от него, от его наказаний.
Бог-страдающий и всепрощающий так же не возможен здесь. Ибо тут нет страданий. Только красота и успех.
Но по Канту Бог всегда существует и живет в человеке как осознание абсолюта. И только у этого абсолюта и можно просить свой символистический абсолют: парня побогаче, машину, квартиру.
Все то, что можно сфотографировать и выложить в свой инстаграмовский нарисованный театр.
Бог не слышит этого.
Это слышит демон, который несет в другом блоковском стихотворение героиню этой песни высоко в небе, в нарисованный театр.
Дрожа от страха и бессилья,
Тогда шепнешь ты: отпусти...
И, распустив тихонько крылья,
Я улыбнусь тебе: лети.
И под божественной улыбкой
Уничтожаясь на лету,
Ты полетишь, как камень зыбкий,
В сияющую пустоту...
Венчик всё-таки белый...
Возможно, в развитых странах могла бы иметь успех религия, основанная на личностном росте, поиске своего творческого потенциала и на становлении успешным человеком. Только необходимость этой религии сомнительна.