Представьте себе, что у Путина есть младший брат.
Он влюблён в какую-нибудь популярную киноактрису из списка десяти самых сексуальных женщин России. Так вот, однажды Путин решил заказать одному из своих салонных художников картину, на которой эту самую актрису изображали голой в виде какой-нибудь трендовой языческой богини, выделив из федерального бюджета деньги, на которые можно было бы построить школу для бедных семей, онкологический центр и маленькую часовню. И всё это с единственной целью прославить собственную семью как дом великого правителя, с широчайшим освещением по всем федеральным каналам, и в качестве очередного примера, почему наша культура культурнее всех остальных культур. Затем, после всеобщего одобрения, картину беспрепятственно прячут в подвал одной из гигантских загородных правительственных вилл, и до смерти всех участников этого события, никто, кроме высокопоставленных гостей виллы, её уже никогда не увидит.
Так приблизительно выглядит история "Рождения Венеры" Боттичелли.
Социальные и политические контексты, в которых создавалось то или иное произведение искусства, всегда содержатся в самой работе, и никак не могут быть до конца отделены от неё, это так. Но это не значит, что интерпретация этого контекста с точки зрения другой, последующей эпохи, каким-то образом отменяет или подменяет суть работы "как она есть".
Мне не хочется сильно влезать в тему того, что на самом деле делало искусство соцреализма — это тема другого вопроса — а в данном случае важнее то, что в своих лучших воплощениях соцреализм был внеисторичен, и работал с теми же темами, что и академизм, и романтизм, и живопись Передвижников. "Поднимающий знамя" Коржева или "Строители Братска" Попкова — картины, которые вполне можно было бы назвать пропагандистскими, но у них есть и собственное зерно, которое, в удалении от контекста, никуда при этом не исчезает. Они о жизни, о борьбе, и о людях. А что ещё нужно-то?
А худшие воплощения — просто худшие. Они просто не работают. Когда-то для них был свой социальный заказ, и на том одном они и держались, так что даже сейчас, когда их всё-таки вспоминают, они продолжают рассматриваться не сами по себе, а только как продолжение этого социального заказа. А сами по себе ничего предложить не могут.
Так что дело не в политике. Дело в том, есть ли там что-то ещё. Когда есть — да, работает и в отрыве. Когда нет — нет.
без маленькой часовни никуда