Почему русские революционеры XIX века выбирали индивидуальный террор в качестве средства борьбы?

Индивидуальный террор рубежа веков (до этого, кстати, это не было распространённой практикой) был не только средством достижения конкретных политических целей, но и имел весьма серьёзную идеологическую подоплёку. Для террористов было очень важно уничтожение конкретных людей без дополнительных жертв, в противном случае тактика не оправдывала себя, ведь в глазах народа боевые организации становились кучкой преступников с большой дороги, а не борцами за свободу Отечества.

Например, подобный принцип лежал в основе одной из крупнейших террористических групп начала ХХ в. - боевой организации эсеров во главе с Георгием Гершуни, Евно Азефом и Борисом Савинковым.

Совершаемые под их руководством преступления всегда имели своей целью конкретных людей из власти: на счету боевой организации ответственность за убийства великого князя Сергея Александровича, министров внутренних дел Вячеслава Плеве и Дмитрия Сипягина и многих других.

Примечательно, что революционер Иван Калядин, эсер и убийца московского генер-губернатора великого князя Сергея, за два дня до преступления отказался кидать бомбу под колеса кареты, в которой ехал князь со своей женой Эллой и двумя приемными детьми, потому что это противоречило тактике (а, может быть, даже этике) индивидуального террора, который не должен был касаться людей, личное участие которых не представляло «преступления против общества» в глазах террористов.