Если коротко и не ударяться в патриотизм, то Куликовская битва была пусть и крупной, но все же рядовой стычкой из эпохи средних веков, почти никакого отношения к русской истории не имеющая.
Это уже потом московские монахи-пиарщики и советские пропагандисты раздули из рядовой разборки между двумя монголами патриотический пеплум.
На Куликовом поле Москва воевала на стороне Тохтамыша — законного правителя Золотой Орды против сепаратиста — Мамая, который от этой самой Орды попытался откусить самый лакомый кусок.
Последнее, что Дмитрию Московскому было нужно, так это скидывать некое мифическое «иго» и воевать за независимость.
Позиция вассала и данника Орды была чрезвычайно выгодна Дмитрию как держателю ярлыка.
Под «крышей» Орды можно было не опасаться внешних врагов в лице Польши, Литвы (которая руками Мамая как раз и сделала попытку зайти на Русь) и спокойно разбираться с врагами внутренними: Суздалем, Смоленском, Рязанью и, особенно, Тверью.
Более того, в случае поражения Тохтамыша Орда вообще перестала бы существовать как государство и гораздо раньше вступила бы в период раздробленности. Это было не в интересах не только Москвы, но и остальных русских земель.
Потеряв ордынскую «крышу», раздробленная и не готовая противостоять внешним врагам Русь, сразу же попала в новую вассальную зависимость, но новые польские и литовские хозяева были бы не такими сговорчивыми как ханы, особенно в вопросах религиозных и денежных.
Вот и получается, что на Куликовом поле объединенное (вассальной зависимостью) русское войско воевало на стороне (и под руководством) одних монголов против других монголов.
Никакой битвы за свободу не было и быть не могло. А, то что какой-то ордынский начальник решил сходить на Русь за мздой, так то было вполне рядовым явлением. И за такие вылазки монголы иногда таки мзды получали. Взять хотя бы битву на Воже за 2 года до Куликовской.
