«…если смерти ещё не было (Бог смерти не творил!)» — смерть изначально присутствовала как нереализованная потенция и в Творце и в Его творении.
Бог конечно же знает грех и смерть (как плод греха), иначе Он не был бы Богом, т.е. Всезнающим. Но, имея это знание, Он не может при этом грешить и творить смерть в силу Своей святости.
Человек был сотворен по Его образу и подобию — и потенция к совершению греха (и к реализации смерти) изначально присутствовала в нем, как и в Творце. Но, в отличие от Творца, у него была возможность эту потенцию инициировать. Он мог запустить программу саморазрушения. А мог не запускать.
Господь, зная это, пошел на огромный риск — дал Своему творению полную свободу самореализации. Потому что лишение творения этой свободы сделало бы его роботом, безопасным для себя и других, но не человеком. Не тем, кто создан по образу и подобию.
Человек знал смерть как возможность, как выбор пути — и выбрал его.