Справедливости ради, песенное кино сейчас редкость не только в России. В том же Голливуде золотым веком мюзиклов считаются 30-50-ые годы прошлого века. В Европе этому периоду дают еще десять лет благодаря фильмам Жака Деми. В последние десятилетия мюзиклы - штучный товар, поэтому любая хорошая лента (“Чикаго”, “Мулен Руж”, “Призрак оперы”, “Отверженные”) моментально становится предметом обожания.
Просто вспомните, каким глотком свежести почти 10 лет назад были для нас “Стиляги” Валерия Тодоровского!
В штучности, думаю, кроется немалая часть обаяния “Ла-Ла Ленда”: с точки зрения современного Голливуда этот фильм имеет дело с какой-то древностью. Совсем как “Артист”, который шесть лет назад задумал реанимировать немое кино.
Что касается российского кино, то причины утраты им музыкального слуха могут (но не обязаны) быть такими:
1)
Избирательность нашей памяти: из тысяч советских фильмов мы помним десятки любимых и лучших, и в каждом из них есть красивая музыка. Вот и кажется, что она была неотъемлемой частью любого кино вообще;
2)
Пресловутый волчий оскал капитализма: в СССР кинематограф мог прокормить композитора, в России - нет. Недавно мне на глаза попался материал про хор имени Александрова, в котором описывалось, через какие ужасы музыкантам пришлось пройти после развала СССР;
3)
То, что мы стали страшными индивидуалистами. И музыка, и танец, и марши - это коллективный опыт, в котором охотнее участвуют открытые миру люди, запрограммированные одним и тем же “культурным кодом”. Поэтому весь индийский кинематограф про танцы, а советский - про песни. А мы настолько атомизированы, что спеть что-то вместе с незнакомыми людьми можем разве что в Новый год да 9 Мая.