В этом стихотворении — не только новые принципы словотворчества, но и опора на русскую народную поэзию, традиционные заговоры. Примечательно, что задолго до Алексея Крученых такими «заумными заклинаниями» увлекался, как указывал Вяч. Вс. Иванов, и Александр Блок: «Ау, ау, шихарда кавда! Шивда, вноза, митта, миногам...». Но, в отличие от этого опыта, «Дыр, бул, щыл...» - самое, пожалуй, цитируемое из всей русской поэзии конца XIX-начала XX в (по Н. А. Богомолову).
И вот как его переосмысливал уже сам Крученых эпоху спустя, в 60-е годы прошлого века (само «Дыр, бул...», напомню, написано в 1912-м): «В. Даль в предисловии к своему толковому словарю говорит, ч<то> по-русски писали только Крылов и Грибоедов, а у П<ушкина> — 1/2 франц<узская> речь. Вот я и попытался дать фонетический звуковой экстракт русского яз<ыка> со всеми его диссонансами, режущими и рыкающими звуками (вспомните хорошие буквы «р» «ш» «щ») и позднее — чтоб было «весомо, грубо, зримо»: весомо = самый тяжелый низкий звук, это и есть еры. Кстати, пример и из Некрасова: «бил кургузым кнутом спотыкавшихся кляч» — это тоже настоящий русский язык. Конечно, если бы Даль услышал мой opus, он наверняка выругался бы, но не мог бы сказать, что это итальянская или французская фонетика» - (Память теперь многое разворачивает: Из литературного наследия Крученых / Сост., послесл., публ. текстов и комментарии к ним Н. Гурьяновой. [Oakland], 1999).