Почему дизайн – не искусство?

Представьте себе, что вы в музее MoMA в Нью-Йорке.

Вы берёте билет, сдаёте сумку, поднимаетесь на эскалаторе на четвёртый этаж, проходите пару временных галерей, возможно, Герхарда Рихтера, или Флавина, или Бойса, попадаете на постоянную экспозицию, и пару залов спустя оказываетесь в особенно большом и глубоком зале, где на самой дальней противоположной стене, во всю стену, висит картина Джексона Поллока "One" 1950-го года. 

Об этой картине можно много чего сказать. После того, как в начале этого года её вернули с долгой реставрации, двое известных кураторов сделали видео "One Hour Looking at a Jackson Pollock Painting at MoMA", в котором они час стоят перед картиной, перетирая абсолютно всё, от цветовой палитры до политического контекста и предполагаемой связью картины с джазом, буддизмом и первым тестом водородной бомбы, но ни разу даже краем не коснувшись вопроса о том, что именно она "делает". Какой взгляд на мир она предлагает.

Поллок был человеком, несовместимым с жизнью. Те, кто его знал, вспоминают, что на всё вокруг себя он смотрел как на долгий тяжелый дождь. Как и многие абстрактные экспрессионисты, ощущавшие себя в послевоенной Америке как в месте, где культура ещё не создана, Поллок стремился скорее создавать традиции, нежели следовать им — и ему это удавалось, даже в ранних работах, но в Поллоке это было не главным. В Поллоке была своя собственная предельность.

Я думаю, каждый человек хотя бы раз сталкивался с кем-то таким — кем-то, для кого все чувства были предельны, движение предельно, правильное и неправильное — предельны, и который наполнял бы этой предельностью комнату, в которую входил. Втягивал в эту предельность других.

Поллок описывает источник именно этого состояния — в условиях потери каких-либо внутренних ориентиров. И к чему вдобавок требуется подойти вплотную, чтобы хотя бы теоретически иметь возможность что-то об этом изобразить — а ведь искусство оказывается настоящим только тогда, когда оно сокращает расстояние между пишущим и его собственной бездной, а не забивает его.

Так что "One" — это не абстракт, это гиперреализм. Внутренний хаос, требующий реализации вовне. Разделение всей материи на горячую и холодную, невозможность прихода к общему среднему. Природа, нарушившая законы природы. Изображение мира за полсекунды до катастрофы.

Это искусство.

Если же подойти чуть поближе, с правой стороны будет маленькая белая карточка, ровным округлым гротескным шрифтом указывающая: имя художника, название, материал, год.

И всё. У неё есть одна функция, она больше ничего не делает, и она не то, для чего мы сюда пришли.

Это дизайн.