Может ли нефилолог понимать современную профессиональную поэзию?

Из анекдотических наблюдений по теме: я, как человек, пришедший в интернет в начале 2000-х, некогда вёл жж. Он до сих пор существует, и я продолжаю дублировать там новые тексты, главным образом из соображений бекапа.

Так вот, недавно к жж, в агонии его неторопливого умирания, прикрутили автоматический категоризатор: алгоритм сайта сканирует текст на ключевые слова, и на основании них приписывает тексту какую-то тему. И поскольку темы “поэзия” для него по-видимому не существует, то если в стихе упоминается, например, стол, весь текст записывается в секцию “мебель для дома”, на таком уровне.

Очевидно, что проблема жж-бота не в отсутствии у него филологического образования, а просто в непонимании того, что такое литература и как она работает. Те же проблемы демонстрирует и рядовой постсоветский читатель — не аналогичного уровня, но аналогичного свойства.

Понимание поэзии это не вещь, которая или есть, или ее нет. Она упирается в личную чувствительность читателя в отношении языка, композиции, формы. Как никто не рождается со способностью писать стихи, так никто не рождается и со способностью их читать. Это приобретенный навык, накапливающийся по мере чтения.

У этого есть два следствия.

Хорошее в том, что большая часть этой разницы содержится в ментальном подходе, нежели в образовании. Ничто не может помешать человеку взаимодействовать с поэтичностью текста как таковой — даже если он там половины не понимает.

Плохое в том, что некоторые авторы действительно требуют от читателя больше других; часто — больше, чем читатель готов им дать. Но нужно понимать и характер этого требования.

К примеру — Джереми Принн может писать текст со ссылками на литературу 19-го века о формировании ледников, Джей Райт может вставлять туда догонские ритуалы и переписку Джефферсона, Эшбери может ссылаться на имена неизвестных актеров 60-х. И так далее.

Совершенно очевидно, что ни один автор в здравом уме не требует от читателя этих знаний. Это вещи не просто малодоступные или малоизвестные — это именно забытые вещи. Сам смысл их в том, что вам неоткуда их знать.

То, чего автор в этот момент требует — это способности читателя поэтизировать эти вещи со своей стороны. И это распространяется не только на “информацию”: Целан требует того же в отношении собственной символической структуры, Драгомощенко — в отношении движения его мысли.

Билли Коллинз, поэт-популист, не написавший за свою жизнь наверное ни одной труднодоступной строчки, описал это лучше многих: текст нужно брать как стеклышко и смотреть через него на свет; в него нужно входить как в лабиринт и искать выход.

Некоторые лабиринты будут очень большими, некоторые тексты почти непрозрачными. Но до тех пор, пока вы взаимодействуете с ними как с поэтическими, вы уже делаете все правильно, с образованием или без.