1983 г.р.
Малоотчетливо помню перестройку. Совсем малышом считал, что действительно что-то перестраивают. Реклама товарной биржи, дедушкино полуироничное "а рубль-то наш лучше, за 60 копеек доллар дают". Что что-то с этим не так было понятно даже мне тогда. Помню Павлова и его реформы, программу 500 дней. Лет в 6 написал песню, в которой сравнивались достоинства и недостатки кооперативного магазина и государтвенного. Цой умер, это помню хорошо. Мы ещё в детском саду в старшей группе пели "Между землёй и небом война". Это правда тогда была самая поп-музыка. Тальков ещё, да.
Зашевелилось что-то локальное, своё, ленинградское, об этом правда жалею, что его больше нет. Город зажил какой-то своей собственной специфической жизнью. Собчак, ленинградское ТВ, Невзоров, которого кто-то из родственников назвал фашистом, кандидат в депутаты Гидаспов (кто это?!). "Так дайте ж, дайте Бога ради, как в шапку брошенную медь, родившимуся в Ленинграде в Санкт-Петербурге умереть".
Путч помню плохо, мы были на даче. Взрослые вроде как беспокоились, но вроде и не очень. Но то что мы на даче, их явно радовало. Лебединое озеро не смотрели. Смотрели Айболит 66. Вроде. Частушки про Пуго, Язов и кто-то ещё помню. Рассказывали, что где-то в Москве какие-то злые люди, не желающие жить по-новому, сбились в какую-то стаю и кого-то побили штырями и цепями. Слышал разговоры о гражданской войне, но как-то не всерьез.
Потом Беловежские соглашения, отпечаталась только в голове картинка, как какие-то непонятные ребята и Ельцин ходят туда-сюда в кадре.Я организовал у нас в комнате государство игрушек и побежал к бабушке в соседнюю комнату подписывать декларацию независимости. Ввели свою валюту, написали конституцию, Микки-Маус - президент.
Вообще, ребёнку, который ничего кроме перемен не видел, мне все эти изменения казались логичными и гладкими, ощущения слома не было вообще. Ну, да, как в 91 чёрт-знает-чем (желейной тушёнкой Китайская стена и молоком Клим) питались помню, но это не очень выбивалось из перестроечного опыта. На новый 92 всерьёз хотел палку сервелата. Только вот расстроился, когда сначала нас весь первый класс готовили стать октябрятами, а потом за два дня до церемонии сказали, что церемонии не будет, то есть будет, но принимать нас будут "в школьники". Потому, что вдруг выяснислось, что Ленин - плохой. Что Ленин - не очень, я понимал и до этого, но как-то всё равно расстроился. Было твёрдое ощущение, что это lame, дешёвая подмена.
Последнее, что можно отнести к детству будет, пожалуй, октябрь 93. Я горячо поддерживал Ельцина. Казалось, что вот оно новое и прекрасное скоро наступит, и будет у меня всего сколько пожелаю, как у западных детей (папа ещё в 90м рассказал, сколько получал врач его квалификации в США, считать я умел неплохо). Осталось просто добить всех злых коммуняк, которые нам не дают так жить, из танков, и всё будет круто. Написал стихотворный памфлет против Хасбулатова и Руцкого. В ноябре поехали с мамой в гости в Москву, сходили посмотреть на БД. Ничем страшным это не казалось. Ну постреляли из танков, не война ж.
Прямо поперед себя.
Смерть моего прадеда и смерть Сталина - они почти совпали по времени и оказались самыми важными воспоминаниями детства.
Об этом написан рассказ "Второго марта того года".