Мой смысл — в моём счастье. Не знаю, как кто, но я свой этот смысл лишь в процессе моей эволюции добываю. Прочие, видимо, свои смыслы получают готовыми, сразу, без постепенного самопреобразования, как мне, увы, приходится тащиться. А делать нечего: другого меня у меня нет, всё делать вынужден только этот я.
Если же у кого смысл не в его счастье, то он у того, выходит — в его несчастье — в страдании там… в неудовольствии, значит. Давится, а ест. Но это его выбор. Мой же — чтоб с удовольствием делать. Удовольствие мне или нет, решать, увы, только мне. Хотя с детства моего масса народу лучше меня знает, и что мне в удовольствие, и какой у меня должен быть смысл. И всё время про какого-то "человека" мне говорят — как, мол, у этого "человека" устроено (они знают, как), так пусть и у меня будет. Ну, у них так: как у "человека", так и у них. А у меня вот — как у меня. Совпадает ли это моё с "человековым", не пойму, зачем мне знать. В детсаду, знаю-помню, велели, чтоб совпадало.