Почему карточный долг был так крепко связан с представлением о дворянской чести?

Это отличный вопрос!

Темы дворянской чести, чести вообще и карточных игр — необъятные, поэтому я попытаюсь ответить на него на материале русской культуры начала XIX века.

Что вообще такое честь для русского европеизированного дворянства конца XVIII-XIX века? Дворянская честь — это основа дворянской этики, можно сказать, основной закон, который регулировал общественное поведение человека как члена социальной группы. Принадлежность к этой группе в значительной степени определяла конкретные поступки дворянина (другой системой, которая влияла на его поведение, было подчинение государству). Честь в это время — прерогатива дворянства как социальной, экономической и культурной элиты, с 1785 года законодательно закрепленная в «Жалованной грамоте» Екатерины II: у дворянина есть право на достоинство, честь и личную неприкосновенность, которых его нельзя лишить без суда. То, как в России усваивались европейские представления о дворянской чести и в какие конфликты они вступали с другими моделями поведения, — отдельный большой вопрос, я не буду его касаться, но об этом можно почитать, например, статью Н. И. Марасиновой «Понятие "честь" в сознании российского дворянина (последняя треть XVIII в.)» или книгу Г. А. Гуковского «Очерки по истории русской литературы XVIII века. Дворянская фронда в литературе 1750-х — 1760-х годов».

Общественное поведение в дворянской культуре начала XIX века достаточно строго кодифицировано и семиотизировано, проще говоря, все поступки, совершенные публично — это способ сказать что-то о самом себе. Как замечает Ю. М. Лотман, «психологическим стимулом подчинения законам чести служит стыд», а «идеал, который создает себе дворянская культура, подразумевает полное изгнание страха. В этом смысле значение приобретают занятия, демонстирующие бесстрашие». Одно из таких занятий — дуэль, другое — карточная игра, которая тоже представляет собой своеобразную конфликтную ситуацию (вообще в исследовательской литературе часто проводятся параллели между дуэлью и азартной игрой).

В идеале дворяне играют в карты не для того, чтобы обогатиться — понять, зачем они играют, помогает понятие «престижа» в том смысле, в котором его используют антропологи. Анализируя обмен дарами в «архаических» обществах, Марсель Мосс описывает экономическую систему, которая отличается от привычной нам: богатство в этой системе подчиняется престижу, а показателем престижа служат не накопления, а, наоборот, траты. Самый богатый должен одновременно быть самым расточительным, наивысший престиж состоит в том, чтобы отдать как можно больше, не ожидая ответного дара, или даже уничтожить свои богатства (это происходит во время церемонии потлача). Как и племена северо-западного побережья Северной Америки, представители дворянского общества начала XIX века крайне озабочены своим престижем. В этой культуре проигрыш большой суммы денег не позорен сам по себе. Наоборот, демонстративное равнодушие к проигранным деньгам позволяет дворянину превратить потерю в дополнительный престиж, показать, что ему не страшна эта потеря. А вот не выплатить долг — это значит, напротив, лишиться престижа и в целом сделать всю эту систему бессмысленной.

Лотман М. Ю. "Пиковая дама" и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки, 1960—1990; "Евгений Онегин". Комментарий. СПб.: Искусство-СПБ, 1995. С. 786—814.

Helfant I. M. The high stakes of identity: Gambling in the life and literature of nineteenth-century Russia. Evanston: Northwestern University Press, 2002.

Helfant I. M. Pushkin's Ironic Performances as a Gambler // Slavic Review. 1999. Vol. 58. № 2. P. 371—392.

Kavanagh T. Enlightenment and the Shadows of Chance : the Novel and the Culture of Gambling in Eighteenth-century France. 1993.