Почему Иван Грозный отрекался от престола в 1575 году?

Вот что по этому поводу пишет Борис Кузнецов:

Английский посол Даниил Сильвестр утверждал, что в беседе с ним Иван IV объяснял свое неожиданное решение грозящими ему изменами и заговорами: якобы он «предвидел изменчивое и опасное положение государей и то, что они наравне с нижайшими людьми подвержены переворотам». Поводом к передаче престола стали «преступные и злокозненные поступки наших подданных, которые ропщут и противятся нам за требование верноподданнического повиновения и устрояют измены против нашей особы». В пользу данной версии говорит и то, что за год до отречения, летом 1574 года, Иван Грозный в очередной раз вернулся к мысли о бегстве от московской крамолы в Англию. С английской королевой Елизаветой велись переговоры о предоставлении ему убежища. В Вологду свезли царские сокровища и строили суда для отъезда.

Находившийся в то время в России другой англичанин, Джером Горсей, увидел здесь серьезную финансовую подоплеку. По его мнению, хитроумный Иван IV желал руками царя Симеона аннулировать все жалованные церкви грамоты и тем самым серьезно урезать ее земельные владения.

В отечественных источниках мы не встречаем никаких объяснений и толкований случившегося, как правило, они просто констатируют факт. Только один летописец позднее указал, явно передавая слухи, что Иван Грозный испугался предсказания: «волхвы ему сказали, что в том году будет пременение: московскому царю смерть». Учитывая его суеверность, такое предположение со счетов тоже сбрасывать не стоит.

Мнения историков по этому поводу различны. Очень популярной оказалась версия, что таким экстравагантным образом Иван Грозный восстановил опричнину, отмененную им в 1572 году. Другие предполагали за отречением желание царя развязать себе руки для борьбы за освободившийся польский престол. Третьи видели здесь своего рода «антиопричнину», цель которой — расправиться со старой опричной гвардией. Целый ряд историков считали отречение просто политическим маскарадом, самодурством Ивана Грозного, возжелавшего в очередной раз унизить родовитое боярство, поставив над ним татарского царя.

Однако именно в пресловутом татарстве царя Симеона ничего обидного для московских бояр не было и быть не могло. «Потерькой чести» для них скорее стало бы возведение на престол равного им русского родовитого боярина из бывших удельных князей. Дело в том, что Симеон Бекбулатович по родовитости неизмеримо превосходил их всех.