Как вы считаете, какой русский поэт недооценен потомками?

После революции и гражданской войны он напоминает мне  Овидия в ссылке…наверное, таким же переходом от «Науки  любви» к «Скорбным элегиям».

Межиров писал - «Кузмин поэт более крупный, чем, например, Цветаева. Но жизнь прожил серенькую, незаметную, умер мирно, хоть и в бедности. Т.е. как поэт не имеет яркой биографии». С «более крупный» можно не соглашаться, но то, что он  в тени остался — это да. До революции он был известен в узком кругу, в основном благодаря «Александрийским песням». Но четверть века после революции он прожил практически забытый. Новому поколению он не был интересен. А ведь он — родоначальник русского верлибра…  его верификационные находки опередили свое время.

Меня в юности потрясло своим трезвым отчаяньем стихотворение «Переселенцы» — вроде  бы об американцах, но если вчитаться — сосем не о них…а о своих современниках, которые покинули Россию, еще не зная, что это — навсегда. И о тех, кто остался в ней — строить новый мир, в котором для них места не было предусмотрено. Разве что для их детей — если они отрекутся от родителей.

Чужое солнце за чужим болотом

Неистово садится на насест,

А завтра вновь самодержавно встанет,

Не наказуя, не благоволя.

Как старомодно ваше платье, Молли!

Как опустился ваш веселый Дик,

Что так забавно говорил о боксе,

Пока вы ехали на пакетботе!

Скорей в барак! дыханье малярии

С сиреневыми сумерками входит

В законопаченные плохо щели,

Коптит экономическая лампа,

И бабушкина библия раскрыта…

Как ваши руки, Молли, погрубели,

Как выветрилась ваша красота!

А ждете вы четвертого ребенка…

Те трое — рахитичны, малокровны,

Обречены костями осушать

К житью неприспособленную местность.

О Боже, Боже, Боже, Боже, Боже!

Зачем нам просыпаться, если завтра

Увидим те же кочки и дорогу,

Где палка с надписью «Проспект побед»,

Лавчонку и кабак на перекрестке

Да отгороженную лужу «Капитолий»?

А дети вырастут, как свинопасы:

Разучатся читать, писать, молиться,

Скупую землю станут ковырять

Да приговаривать, что время — деньги,

Бессмысленно толпиться в Пантеоне,

Тесовый мрамор жвачкой заплевав,

Выдумывать машинки для сапог,

Плодить детей и тупо умирать,

Почти не сознавая скучной славы

Обманчивого слова «пионеры».

Апрель 1926