А в 20 веке произошло вот что: развилась и стала доступна широким массам фотография. Она взяла на себя очень многие функции, которые раньше поручались художникам. Художникам грозила безработица. Многие занялись «халтурой» по раскрашиванию фотографий.
У фотографии в те времена был один недостаток: в ней не хватало цвета. И художники ухватились за последнюю возможность: они стали «повелителями» цвета. Весь импрессионизм основан на цвете.
Художники и раньше рисовали не просто раскрашенные картинки. Цвет и свет играли в картине большое значение. Цветом и светом выделялись главные герои картины, главное событие. Мастера живописи разработали и гармоничное сочетание цвета со светом.
Раньше художники собирали картину по крупицам, делая этюды и зарисовки. Потом из этих этюдов и зарисовок в студии создавалась картина. Это т.н. «станковая живопись». При этом художники старались добиться качества прорисовки деталей. Картина напоминала цветную фотографию. Бархат должен был быть матовым, шелк – блестящим, даль – туманной. Кстати, перспективу художники освоили только в позднем средневековье, начале Ренессанса. До этого мир на картинах был плоским.
В античности и средневековье действовал «канон». Это значит, что каждый из героев картины должен был иметь свой образ и атрибуты. Афина должна быть рыжеволосой и зеленоглазой (совоокой). В качестве атрибутов она должна была иметь сову, копье и шлем. Иначе никто не узнал бы богиню. Ведь в лицо ее никто не видел.
Подобный канон действовал и в христианской иконописи. Иисус и апостолы должны быть с бородой, чем старше, тем борода больше. На Востоке мужчина без бороды считался «босоротым», ненастоящим. (Кроме апостола Павла, который мог быть бритым: он был римским гражданином.) Богородица должна была носить красно-синие одежды: цвета любви и целомудренности.
Художники-реалисты отвергли каноны и стали рисовать обычных людей. Стали писать пейзажи и натюрморты. Т.е. занялись тем, чем сейчас занимается цветная фотография. Картины по-прежнему часто собирали по частям, делая этюды и зарисовки. А потом собирали все это в студии. Со временем этюды и зарисовки мастеров стали представлять собой самостоятельную ценность.
Этим воспользовались импрессионисты. Они стали выставлять свои этюды как картины. Они утверждали, что неважно качество прорисовки, важно первое впечатление (импрессия), полученное художником «на пленэре», т.е. этюд, сделанный вне студии. Вскоре эта импрессия превратилась в «особое видение». И понеслось! Так дошло и до кубизма и абстракционизма. Особым образом расположенные цветные пятна заменили сюжет. Вершина такой живописи – черный квадрат.
И все это совпало с развернувшейся критикой буржуазного общества, распространением идей социализма. Художники как бы говорили (словами Маяковского): «Нате!» и про себя добавляли: «Выкусите!». В чести стали нонконформисты, голодавшие в холодных мансардах. В большинстве случаев они становились известными после смерти. За дело взялись искусствоведы, которые ловко выдумывали, «что хотел сказать художник». Это был беспроигрышный вариант, поскольку художник уже ничего не мог сказать.
Забавно, что первое в мире социалистическое государство отвергло импрессионистов, кубистов и абстракционистов, которых очень уважали первые социалисты. Их картины, купленные еще русскими меценатами, томились в запасниках. То же самое постигло и творения импрессионистов в нацистской Германии. И это только прибавило им ценности. Тенденция стала развиваться.