Почему так много людей согласны на то, чтобы просто получать зарплату и работать с 10 до 18 с двумя выходными всю свою жизнь?

А почему бы и нет? Возможно, душевный покой нам дороже успеха.  Возможно, личностный рост, желание идти на риск и высокая работоспособность — это не совсем про нас и коучи нагло лгут, когда говорят, что все наши проблемы от недостаточной самореализации. 

Как пишет американский антрополог Маршал Саллинз в книге «Экономика каменного века», люди, живущие в примитивных сообществах, большую часть жизни ничего не делают. Саллинз утверждает, что в среднем они работают  по 15 часов в неделю. Их рабочий день длился чуть больше двух ча­сов. Ровно столько, сколько нужно, чтобы запастись едой на ближайшее дни. Собиратели ищут пищу время от времени, по мере истощения запасов. Два-три дня относительно напряженного труда сменяются двумя-тремя днями абсолютного безделья. 

Где здесь нацеленность на успех и жажда совершенства, о которой нам так много говорят?

В своей книге Саллинз приводит пару важных цитат из отчетов этнографов, наблюдавших за сменой труда и отдыха у коренных австралийцев.

«Помимо времени проводимого в повседневном общении, болтовне, сплетнях и тому подобном, несколько дневных часов тратилось на сон и отдых. Как правило, мужчины, если они оставались на стоянке, спали после завтрака в течение одного-полутора часов. Иногда дольше. Возвратившись с охоты или рыбной ловли, они обычно ложились спать. Либо сразу по приходе, либо пока дичь готовилась. На стоянке Хемпл Бэй мужчины спали, когда они возвращались рано, и не спали, если они приходили после четырех часов пополудни. Если они оставались на стоянке в течение всего дня, они спали, когда придется. И всегда после завтрака. Женщины, занимаясь собирательством в лесу, отдыхали, казалось, чаще, чем мужчины. Оставаясь на стоянке весь день, они тоже спали в свободные часы, иногда подолгу» (McCarthy and McArthur, 1960, p. 193).

«Группа из Фиш Крик имела на иждивении человека, который якобы был профессиональным (занятым пол­ный день) мастером-ремесленником. Ему было лет 35-40, и, по-видимому, основной его специальностью было безделье. Он совсем не ходил на охоту с другими мужчинами, но однажды ловил сетью рыбу со всей воз­можной энергией. Иногда он ходил в буш за гнездами диких пчел, чинил копья и копьеметалки, изготовлял курительные трубки и «музыкальные трубы», а однажды приделал рукоять к топору (по особой просьбе). Помимо этих занятий, большую часть времени он тратил на разговоры, еду и сон» (McCarthy and McArthur, I960, p.148).

В таком ритме люди прожили, как считают ученые, около миллиона лет. Примерно 10 000 лет назад мы начали трудиться чуть дольше, чем спать, болтать и наблюдать за облаками. При этом, как следует из цитат, приведенных Саллинзом, начали далеко не все. Аборигены Австралии явно решили не торопить событиям и посмотреть, что выйдет, если отказать себе в дневном сне.

Зная, что наши деды потратили миллион лет на самое откровенное безделье, можем ли мы осуждать себя за наше желание найти простую работу и ничего не делать остаток жизни? Восемь часов в день при двух выходных — это в четыре раза дольше, чем рабочий день наших предков. Если бы они умели ценить страсть к труду, — что вряд ли, — они были бы восхищены нашей способностью методично вставать рано утром и ехать на работу, невзирая на погоду и душевное состояние.