Реакция иностранцев для меня совершенно удивительная. “Лавр” переведен на 27 языков, и почти во всех этих странах я был. Меня поразили, например, Соединенные Штаты. Казалось бы, они так не похожи на нас, а выясняется — похожи. Выясняется, что их интересуют те же проблемы - проблемы жизни и смерти. Понимаете, это вещи, которые надо решать каждому человеку. А богатые общества - они склонны уходить от этих проблем: они живут так, будто живут вечно, будто они никогда не умрут. А на самом деле, людям ответов на эти вопросы не хватает: зачем человек живет? Что с ним будет, когда он умрет? Как к этому готовиться? Не хватает идеи о том, что жизнь - это просто долгое приготовление к смерти. Но это волнует любого человека. И тот интерес, который в совершенно благополучных обществах вызывает “Лавр” — в Англии, в Америке, — он показывает, что существуют какие-то пробелы в их литературе, которые не решают этих проблем.
Или, неожиданный пример, Румыния. Я довольно часто езжу в Румынию, потому что там очень популярен “Лавр”. Я даже не ожидал, потому что таких перекличек с румынской культурой у нас нет. Но одна местная читательница мне однажды сказала: “Как хорошо, что о вечной любви пишет мужчина. Я думала, что о вечной любви рассуждают только женщины”. И я ей говорю: “Вы знаете, в России все мужчины только и делают, что думают о вечной любви”.
О том, почему еще любят русскую литературу, поговорим на встрече в Клубе публичных интервью TheQuestion в Санкт-Петербурге 26 ноября в 19:00, в городском кафе ЗиС.
Зарегистрироваться можно здесь