Не совсем так. "Рождение" и "расцвет" радикального феминизма, действительно, пришлись на период Второй волны, но Вторая волна - понятие более широкое и в целом скорее хронологическое, хотя радфем "вычленялся" из "феминизма вообще" постепенно.
Радфем считает гендерное угнетение (мыслимое в классовых терминах) первичным (в отличие от социалистического феминизма, анархо-феминизма и т.д.) и пронизывающим общество и культуру на всех уровнях, а задачей своей полагает, во-первых, обнажение механизмов мужского доминирования и - в перспективе - радикальное преобразование социума (законодательных реформ в существующей системе было бы недостаточно, поскольку система изначально порочна). Он уделяет особое внимание вопросам сексуальности и власти, проблемам сексуальной объективации, половых преступлений против женщин и нарушения неприкосновенности женского тела даже в "нормативных" отношениях (ср. приписываемую А. Дворкин и широко разошедшуюся цитату, что-де "любой гетеросексуальный секс есть изнасилование"). Собственно, в массовом сознании радфем часто ассоциируется именно с негативным отношением к порнографии, проституции, сексуальным практикам вроде БДСМ и т.д., в отличие от других течений в феминизме, в первую очередь либерального феминизма. Дискуссии вокруг означенных тем, действительно, стали поводом для так называемых "феминистских секс-войн" в 70-х - 80-х годах. Можно сказать, что в этом вопросе (да и во многих других) позиции радикального и либерального феминизма в отношении женской agency в буквальном смысле диаметрально противоположны: либфем ратует (иногда довольно некритично) за "свободный выбор", радфем утверждает, что для женщин выбор изначально очень сильно ограничен и, грубо говоря, "оба хуже" (то есть выбора по сути нет), но сами женщины этого не осознают, т. к. выросли и воспитаны в этой системе и альтернатив не знают.
Здесь для понимания контекста, пожалуй, стоит учитывать, что радфем зародился вскоре после (и - отчасти - "вследствие") сексуальной революции и подъема левых настроений в 60-х. Тогда, к разочарованию многих активисток, обнаружилось, что молодые радикалы часто не видят в них полноценных товарищей по борьбе и/или имеют весьма специфичные представления о роли "товарищей" женского пола в строительстве нового мира. Оказывается, "левизны" и сексуальной свободы недостаточно; больше того, гендерное устройство "радикальных" сообществ нередко - при всех внешних отличиях - воспроизводит традиционные порядки, а для женщин сексуальное освобождение в каком-то смысле обернулось еще большей уязвимостью.
И необходимое замечание: в наше время под радфемом могут подразумеваться очень разные вещи, да и радфем 70-х вовсе не был таким стройным и монолитным, как это может показаться из ретроспективных сводок. Это же касается и обобщений насчет либфема и т.д.
Аплодирую стоя.
Впервые услышал адекватное мнение о радфеме из уст женщины. Спасибо вам, и добра. <3