Расскажите историю ваших родственников, репрессированных в сталинское время?

Я очень мало знаю о своих репрессированных родных, хотя один прадед был расстрелян, а остальные мои предки и их дети были как минимум спецпоселенцами. Самих, за единственным исключением, непосредственно подвергнувшихся репрессиям родственников я не интервьюировал, а у тех, кого я не застал, родители стеснялись спрашивать о тех временах.

Моего расстрелянного прадеда звали Петр Жук, житель Войска Донского, если отец правильно запомнил, рядовой лейб-гвардии Семёновского полка, в Гражданскую - сотник в Первой Конной армии, затем на совпартработе. Повода к расстрелу не знаю.

Его сын, мой дед, Дмитрий Петрович Жуков, попал в лагерь - Строительство 500 ГУЛЖДС, постройка железной дороги Комсомольск-на-Амуре - Совгавань, по воспоминаниям отца, был осуждён по бытовой статье, но в лагере встретил осужденную как кулацкий элемент мою бабку Колегову Анну Васильевну, из крещеных башкир. После освобождения они поженились.

Другой мой прадед, крестьянин Приморской области Приамурского генерал-губернаторства Василий Буслов, был осуждён во время коллективизации по доносу родственника, спустя некоторое время на поселение рядом с лагерем, где отбывал срок прадед - золото мыл, север нынешней Амурской области - отправили его жену и полуторагодовалую дочь, мою бабушку. Прадед первоначально получил 5 лет, потом ещё пять; во время войны, несмотря на просьбы, на фронт "искупать вину" его не взяли, взяли двух его младших братьев - один погиб, другой вернулся, хотя в базе данных МО до сих пор числится пропавшим без вести. После освобождения поселился в одной из деревень поблизости, работал прорабом бригады строителей, но несмотря на золотые руки и работу до 80 лет (вышел на пенсию в 1990), был стигматизирован благодаря осуждению и сроку: когда его хотели наградить какой-то медалью, награждение сорвалось, т.к. кто-то из односельчан выкрикнул с места: "Кулаку - медаль?!" Моя мама была свидетелем этой сцены - прадед встал и ушёл из зала. Моя бабушка, его дочь, которую сослали на поселение в полтора года, жива до сих пор, признана пострадавшей от репрессий, а прадед был реабилитирован.