Смотря о какой свободе её речь. В наше время принято разводелять два понимания свободы, как "свобода от" и "свобода для"- что правильно заметил Алексей. Игнонирование принципа "свободы для" часто становится площадкой для критики либеральной ветки идеологий, ставящих "свободу от", негативную свободу, во главу угла.
В ситуации безграничной свободы "от" у человека нет никаких предпосылок, чтобы принимать решения. Он попадает в ситуацию, в которой он не способен действовать, так как решения принимаются по каким-то причинам, но мы то от этих причин и освободились, так как они определяют наш выбор, делая его несвободным! Чтобы спорить с этим, придется встать на позиции эссенциализма и постулировать универсальную "человеческую природу", которая заменит контексты угнетения в случае их уничтожения. Это, впрочем, в нашу эпоху сделать очень сложно, ведь во многом постмодернистская критика базируется именно на разрушении такого наивного подхода к пониманию человека. Таким образом, безграничная "свобода от" ущербна, потому что она, проще говоря, хаотична. А человек поступает не случайным образом, но из-за чего-то и для чего-то, и обратная ситуация невозможна.
Как можно совместить эти два вида свободы, да еще помыслить их не абстракто, а практически, то есть как они реально даны человеку? Ответ на этот вопрос пытался дать Г. Гегель. Как можно догадаться, гегелевская свобода является синтезом позитивной и негативной свободы. Этот образ свободы предполагает, что человек определяет себя в позитивном содержании, что он имеет яственные границы, но это позитивное определение не случайно, а пронизано разумом и в действительности черпает основания своей свободы из объективных и разумных начал. Человек ограничивает себя чем-то внешним, но эти ограничения становятся для него союзными. В каком-то смысле в этом внешнем человек обнаруживает продолжение самого себя. Ограничение своеволия не мыслится ограничением своей воли, но мыслится продолжением своей воли. Добровольное ограничение своей воли становится отражением себя самого.
Общества, в котором мы живём, могут накладывать свои традиции и обычаи на индивидов, сохраняя при этом их свободу. Если мы признаём эти ограничения как нечто разумное, как нечто такое, что делает нас похожими на людей, то мы признаём эти внешние ограничения, как то, что делает нас более совершенными. Поэтому такое самоограничение свободы предстает обоснованным.
ответ может быт таким возможности у каждого человека не безграничные и его свобода ограничена тем миром в котором он живет