Почему ожидали светлое будущее, а получилось убогое настоящее?

«Светлое будущее» – выражение из риторического арсенала социалистических и социал-демократических деятелей начала 20 в. Ни одна пьянка анархической армии Нестора Махно не проходила без тоста «за светлое будущее». Как правило, революционеры той эпохи имели в виду создание бесклассового общества, которое гарантировало бы реальное равенство всех людей вне зависимости от национальности, пола и прочих признаков, а также полную свободу от какой-либо цензуры или диктатуры. Очевидно, что в результате получилось нечто противоположное, хотя система «реального социализма» и демонстрировала ряд внушительных достижений, например, отсутствие безработицы и развитую социалку. 

Задача построения высокотехнологичного и одновременно демократического общества и не могла быть реализована в рамках бывшей Российской Империи, на 90% населенной крестьянами, большинство которых не умело читать и писать, в условиях полуаграрной экономики. Ряд деятелей русского народничества считали, что Россия «перепрыгнет» капитализм по европейскому образцу и сразу достигнет социалистического равенства путем расширения якобы равноправных крестьянских общин, однако эти идеи потерпели явное фиаско. В соответствии с главным идеологом левого и рабочего движения — Карлом Марксом – социалистическое общество могло быть построено только на базе экономически передовых и политических развитых стран Западной Европы, а остальные страны для этого нуждались в существенной модернизации. 

Русские марксисты начала 20 в. никогда не отходили от этой идеи – дискуссия всегда шла только о методах достижения этой цели. Перелом в полемике произошел с появлением «Апрельских тезисов» Ленина, в которых он предлагал организованному рабочему классу захватить власть в России, дополняя таким образом фундаментальную концепцию Маркса: новое пролетарское государство должно стать плацдармом для форсирования революции в развитой Европе. Однако после завершения крайне разрушительной Гражданской войны, в стране постепенно установилась власть новой бюрократии — профессиональных чиновников, которые обладали рядом привилегий на фоне полуграмотного и бедного населения СССР, и не хотели рисковать ими в ходе подразумеваемого большевистской стратегией смещения революционного процесса в Европу и вообще радикальных преобразований. 

Изначальная идея мировой революции была заменена принципом «социализма в отдельно взятой стране», а СССР начал рассматриваться как самоценная новая империя, марксистская ортодоксия во многом была предана забвению и на ее место пришел «марксизм-ленинизм» – идеология касты управленцев. На протяжении лет чиновничество пыталось изображать верность коммунистическим идеалам, но ближе ко второй половине 60-х все популярней становилась мысль об инвестировании политического капитала в экономический, что в конечном счете и было сделано в 80-е - 90-е, когда бывшие партийные бонзы стали директорами банков и ООО. Система, которая получилась «на выходе», совмещает худшие черты как западного либерального капитализма – отсутствие гарантированной занятости, безопасности, жилья – так и бюрократического советского режима – всесилие полиции, низкий уровень жизни и бесконечные поиски внешнего врага.