Медицина действительно ослабила "очищающий" отбор, позволяющий отбраковать особей со слабовредыми мутациями, но этот эффект нивелирован огромными размерами нашей популяции.
В том случае, если популяция небольшая -- скажем, 1000 особей, в ней эффект слабовредной мутации, снижающей репродуктивный успех на 0,01% по сравнению с носителями немутантного аллеля того же гена, будет фактически невидим для отбора. Потому что если, допустим, мутантов всего 500, то в следующем поколении их должно стать 500-(0,01*500/100) = 499,95. Число особей не может быть дробным, так что по факту все равно имеем 500 (если взять сто таких популяций и посмотреть, что будет, то мы будем получать разные целые числа мутантов: 495, 501, 504, 499, но в среднем все равно выйдет 500). То есть эта мутация в подобной популяции будет вести себя как нейтральная. Либо она закрепится, либо элиминируется, 50:50.
Но если популяция большая, допустим, 7 млрд особей, то такая мутация уже будет весьма заметна для отбора. Ее частота в каждом поколении будет снижаться на 0,01%. Если мутантов было 3 000 000 000, то в следующем поколении их станет меньше примерно на 300 000, это совершенно другой масштаб. Это уже нельзя округлить. Данный пример показывает, что в громадной популяции даже очень слабого отбора достаточно, чтобы эффективно отсеивать слабовредные мутации.
Ну и надо помнить, что естественный отбор это не только смерть убогих и больных особей, половой отбор никуда не делся. Репродуктивный успех человека все еще сильно зависит от его генотипа, так будет и дальше. Характер, внешность, интеллект -- все это в довольно значительной степени обусловлено генами, и их отбор происходит постоянно.
Почитайте прекрасную статью Александра Маркова на Анропогенезе: