Когда Третий Рейх захватывал разные страны, его ВВП увеличивался?

Ваш вопрос требует коррекции по двум причинам: во-первых, в ту эпоху такой показатель, как валовой внутренний продукт только начал использоваться (он был сформулирован в 1934 году и до войны ограниченно использовался только в США, а основным мировым индикатором экономической деятельности стран стал только в 1991 году); использование же его в нацистской Германии было невозможным ещё и потому, что его придумал экономист еврейского происхождения уже после того, как Гитлер пришел к власти (дедушка испытывал идеологические сложности с "неарийской наукой"). Во-вторых, применение термина ВВП в данном случае невозможно по методологическим причинам - даже при формальном использовании самого термина (валовой внутренний продукт есть рыночная стоимость всех произведённых за год в стране товаров и услуг для непосредственного употребления, экспорта и накопления вне зависимости от национальной принадлежности использованных факторов производства) становится очевидным его непригодность для условий оккупации - во-первых, становится невозможным экспорт (если он и возможен - какие-то границы для товаров немецких и подконтрольных рейху фирм были открыты - то он был поставлен под контроль оккупантов, а в тех условиях производство во всё возрастающей степени было ориентировано на нужды самого рейха); во-вторых, на сам рынок, как и на финансовую систему накладывались очень существенные ограничения (искусственные ограничения на движение средств, введение оккупационной валюты или валюты страны-оккупанта, что не одно и то же, или же искусственная привязка местной валюты к рейхсмарке по заведомо несоответствующему экономическим реалиям курсу; запрет на деятельность определённым группам местного населения и резидентам держав-противников и т.д.), а сами страны вообще выключались из мировой экономики (собственно, возможно ли вообще говорить о мировой экономики во время мировых войн). Так что лучше использовать условный термин "промышленный потенциал" или даже "производственный потенциал" (т.к. в силу нацистской оккупационной экономической политики разные территории предназначались к разным формам экономической эксплуатации, поэтому где-то преобладающей формой производства становилось сельское хозяйство, чаще всего нерыночное - на оккупированных территориях СССР были сохранены колхозы), при этом его стоимостную оценку рассматривать, мне думается, некорректно (в силу вышеописанных ограничений функционирования финансов).

Что касается существа вопроса (о степени использования производственного потенциала оккупированных территорий и его вкладе в экономику Германского рейха), то безусловно, производительные ресурсы становились частью немецкой экономики и увеличивали её номинальный объём, но при более глубоком рассмотрении и в динамике получается сложная картина. Замечено, что любая военная оккупация той или иной территории ведёт к утрате ею большей части её производственного потенциала, причём чисто военные факторы (разрушение промышленных, сельскохозяйственных и прочих предприятий при бомбёжках и действиях сухопутных войск) играют в этом пусть и значительную, но не преобладающую роль. После завершения боевых действий начинают работать иные факторы - это и наличие или отсутствие ресурсов для восстановления предприятий (оккупационная администрация начинает контролировать источники и перемещения денежных средств, накладывает на них ограничения, стесняет частную инициативу; наступает более или менее длительный период неопределённости, когда владельцы или потенциальные инвесторы проявляют осторожность и выясняют перспективы вложения средств в восстановление предприятия - а инвестиции являются одной из составляющих ВВП по методу расчёта по расходам; сам профиль предприятия может поменяться благодаря вмешательству оккупационной администрации или иных факторов; становятся практически невозможными иностранные инвестиции даже со стороны нейтральных или союзных стран); это и разного рода миграции (население бежит от боевых действий, депортируется, переселяется на территории с более лёгким доступам к продуктам питания и первой необходимости), из-за которых уменьшается количество потребной рабочей силы; оккупационная администрация может заставить работать предприятие на свои вооружённые силы или для выплаты оккупированной страной репараций, установив фиксированные цены в условиях инфляции; на предприятиях происходят забастовки, акты саботажа или диверсии, а те работники, которые не участвуют в движениях Сопротивления, не имеют стимулов к высокопроизводительному труду. Кроме того, покупательная способность населения, а значит, способность приобретать товары народного потребления (стоимость конечного потребления - одно из слагаемых ВВП по методу его расчёта по расходам) и платить налоги, а заработная плата работников вследствие инфляции теряет стоимость (заработная плата и налоги - составляющие ВВП по методу расчёта по доходам), после оккупации резко снижалась вначале и продолжала снижаться с течением времени; значительная часть торговли уходила "в серую зону" (чёрный рынок, контрабанда, натуральный обмен, обмен личных ценных предметов на продукты первой необходимости по несопоставимым ценам).

Кроме того, быстрота восстановления и полнота использования промышленного потенциала оккупированных стран в случае Второй мировой войны была разной в разных странах. Можно выделить три модели использования оккупантами промышленного потенциала захваченных территорий. Те из них, которые были присоединены к рейху первыми - Остмарк (Австрия в нацистской терминологии), Судетенланд (бывш. Судетская область Чехословакии), протекторат (бывшие чешские земли, Словакия стала де-юре независимым государством), - обладавшие значительным и очень важным для немецкой политики в области вооружений потенциалом (собственные высокотехнологичные военные производства, образованный и более-менее лояльный, если не конкретизируя, персонал предприятий), в общем-то дали рейху близкие к 100 процентам значения своего промышленного потенциала - они стали важнейшими промышленными областями рейха, в которых концентрировались жизненно важные для немецкой военной экономики предприятия тяжёлой промышленности, участвовавшие в кооперации по производству или производившие в виде конечного продукта самые современные танки, самолёты и другие вооружения. Что касается оккупированных западных стран (Франции, Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии; Италию можно не рассматривать в силу краткости и специфических условий оккупации), то их вклад в экономику рейха в силу многих причин оказался существенно ниже, чем можно было представить, исходя из представлений о довоенном производстве в этих странах. Во-первых, целые кластеры промышленности (судостроение, особенно военное) были практически выключены из экономики; множество предприятий (например, авиационной промышленности, моторостроения, танкостроения) работали существенно ниже уровня довоенных возможностей - попытки переориентировать их на выпуск немецких моделей танков, самолётов, авиационных и других моторов и других видов продукции военного назначения - в целом потерпели неудачу (хотя отдельные попытки и были доведены до стадии промышленного производства); лучше всего удавалось использовать предприятия, которые выпускали продукцию, в которой немецкая военная машина оказывалась заинтересована (как бельгийская Fabrique National в Эрстале, выпускавшая для вермахта пистолеты Browning HP), но их номенклатура была достаточно узкой. Кроме того, примерно с 1943 года по инициативе министра военной промышленности А. Шпеера происходила производственная переориентация ряда оккупированных территорий - если непосредственно рейх концентрировал выпуск продукции тяжёлой индустрии (военной прежде всего), то оккупированные западные страны должны были снабжать воюющую за новую Европу Германию товарами народного потребления и продуктами питания (которые создают меньший вклад в валовой продукт как за счет собственных особенностей - низкой добавленной стоимости, низкой квалификации работников, которые получают меньшую в сравнении с работниками тяжёлой промышленности зарплату и соответственно платят меньше налогов; так и в силу особенностей оккупационного режима). Дополнительным фактором снижения валового продукта оккупированных западных стран становилось интенсивное выкачивание людских ресурсов - людей миллионами отправляли на работу в Германию, что снижало количество потенциальной рабочей силы на оккупированных территориях (меньше занятых - меньше получаемой ими оплаты труда, меньше налогов, меньше потребление), и это изъятие трудовых ресурсов носило всё более принудительный характер (если поначалу его пропагандировали как добровольное дело, то потом начались массовые принудительные поставки рабочей силы в Германию и её суровая эксплуатация в самых трудных условиях на немецких предприятиях).

Наибольший урон понес производственный потенциал оккупированных стран Восточной Европы, и также не только в силу боевых действий и связанных с ними разрушений предприятий, городов и инфраструктуры и гибели людей, а и в силу немецкой оккупационной политики, которая при кажущимся ясном целеполагании была хаотичной (за ресурсы и возможности подконтрольной эксплуатации оккупированных территорий, реализации собственных проектов по их обустройству конкурировали разные блоки власти национал-социалистического государства, в терминологии исследователей политической и экономической структуры нацистской Германии профессоров Ф. Неймана и М. Уолкера) и с течением времени претерпевала изменения. Тем не менее, существовала достаточно неизменная установка по поводу дальнейшей судьбы территории восточнее границы рейха 1939 г., оккупированной немцами - во-первых, она должна стать объектом сельскохозяйственной эксплуатации и стать основным источником продовольствия для Германии; во-вторых, она должна стать территорией грандиозного расового эксперимента нацистов - не просто колонизации, а выращивания на этой территории возрождённой арийской расы, для чего Гитлером была введена должность Имперского комиссара по укреплению германской народности, на которую был назначен глава СС Г. Гиммлер. Немцами не предполагалось использования захваченных промышленных предприятий по назначению, это считалось нежелательным; акцент в своей оккупационной деятельности они делали на производстве и активном выкачивании сельхозпродукции, не останавливаясь в своём планировании перед созданием искусственного массового голода. Помимо этой основной идеологической установки (это относилось и к бывшей Польше, в которой было определённое количество современных промышленных предприятий, хотя с течением войны они всё активнее стали использоваться для производства вооружений, в т.ч. самых современных; кроме того, рядом с наиболее крупными концлагерями строились филиалы крупнейших немецких фирм, которые использовали труд заключённых; но ввиду того, что они платили за их использование СС, юридическому лицу рейха, а не генерал-губернаторства, эти средства нельзя считать вкладом оккупированных территорий в их валовой продукт), использование былого производственного потенциала оккупированных восточных территорий затруднялось и другими объективными факторами - эвакуацией тех промышленных мощностей СССР, которые уцелели в ходе боевых действий, на Урал и в Сибирь; миграциями населения и его убылью как в ходе боевых действий, так и в ходе массовых карательных акций (в рамках "окончательного решения еврейского вопроса в Европе", приказов "о еврейских комиссарах" и "о подсудности на Востоке" (репрессивные приказы главнокомандования Вермахта против членов ВКП(б), партработников РККА, сотрудников советских органов госбезопасности) или противопартизанских карательных операций), голода и болезней, а также массовым угоном населения оккупированных территорий на работы в Германии. Тем не менее, после прихода А. Шпеера на пост министра военной экономики рейха (его должность официально называлась по-другому и менялась, но фактически он ведал именно военной экономикой), а особенно после объявления "тотальной войны" подход к имевшимся на Востоке промышленным мощностям начинает меняться - если до этого основной формой промышленной деятельности на оккупированных территориях был ремонт техники (боевой, железнодорожной, автомобильной и т.п.) и мелкое кустарное производство товаров народного потребления, то постепенно с этого времени начинают вводиться в строй советские промышленные гиганты, восстанавливаются электростанции. Тем не менее, этой деятельности мешал недостаток инвестиций и других ресурсов (в которых Германия испытывала отчаянный дефицит - доходило до того, что богатая углём страна начинала ощущать недостаток даже этого ресурса), а также рабочей силы, особенно квалифицированной. Но самым главным был недостаток времени - на эту деятельность немцам было отпущено судьбой около года, в 1944 году Красная армия постепенно освободила промышленные центры Украины, поставив крест на немецких усилиях по вводу в строй промышленного потенциала этого региона. Исходя из этого можно сказать, что промышленный потенциал самых значительных по площади (при этом индустриально относительно развитых, имевших помимо этого значительные запасы необходимых Германии железной руды, угля и других полезных ископаемых) оккупированных Германским рейхом территорий был использован в крайне незначительной степени как в силу объективных причин (любая оккупация, как выше было сказано, сильно снижает промышленный потенциал территории), так и в силу хаотичной, бессистемной и при этом косной заидеологизированной политике самих оккупантов.