Сложно производить подобные мысленные эксперименты, слишком много факторов, слишком много неопределённости. Неизвестна сама структура развития советской реальности при её продлении. Абстрактный советский союз 2017 года должен был существовать в мире иной экономической реальности с продолжавшейся компьютеризацией, взрывным развитием интернета, и ютубом с твиттером под конец.
После периода свобод, как уже было упомянуто ранее, действительно можно было представить период реакции, и многие действительно оказались бы в лечебницах и лагерях. Но стоит вспомнить например китайского Цоя Цзяна, чья «Nothing to My Name» стала гимном протестующих на площади Тяньаньмэнь. Десять лет опалы, а потом вполне себе вернулся на большие сцены в КНР.
На самом деле, мысленный эксперимент можно начать с представлением трансформации государства в некое подобие КНР, но с «нюансами». Можно даже допустить, что после периода реакции, как порой бывает с реакциями, сегодняшний КНР выглядел бы для советского человека 2017 демократичнее. Конечно, никакого КНДР, да и вспоминая Андрея Ланькова, уже полвека как нельзя сравнивать КНДР и СССР.
В любом случае в сегодняшних советских реалиях не было бы в публичном пространстве многих творцов. Не существовало бы огромного корпуса фильмов, картин, книг, пластинок, которые воспринимались бы государством как нежелательные. Существовало бы большое количество тем, которые «нельзя». При отсутствии поддержки извне страны, многие авторы максимум создавали бы по вечерам после работы.
Творцы «неправильные» как минимум собирались и дальше подпольно, или же, при подкрученной репрессивной машине, не собирались вовсе. Любой акционизм приводил к солидным тюремным срокам. (Никакой «Монстрации» и скорее всего никаких «100 хинкалин»). «Левиафан» и «Нелюбовь» не появились бы. Национальным творцам было бы отдельно печально, особенно если репрессивный аппарат ещё раз прошёлся бы по республикам для подавления регионализма.
Отсутствие свободы перемещения затрудняло бы что выезд из государства, что приезд в него. Не было бы такого количества концертов и выставок. Далеко не каждое кино попадало бы на экраны. Творцы, которые едут по собственной воле искать вдохновения на восток или запад оставались бы заперты. На большой территории меж Кёнигсберга и Южно-Курильска, но всё же заперты.
Уже в конце перестройки государство было подключено к международным сетям, по которым вскоре пошёл бы интернет-трафик. Представить отключение государства сложно, но можно представить гораздо более медленное развитие сетей. Если бы «Яндекс» и «Мэйл.ру» появились бы, то занялись бы тотальной цензурой и слежкой вместе со всеми провайдерами и площадками фактически с создания.
Livejournal был бы заблокирован в самом начале двухтысячных. Где-то в середине двухтысячных были бы заблокированы Google и Wikipedia. Youtube, Twitter, Facebook попадали бы в фильтры спустя пару лет после появления. Огромный корпус интернет-создателей, блоггеров, видеоблоггеров, стал бы гораздо более серым и незаметным, и остался бы только на «правильных» исключительно российских платформах.
TheQuestion вряд можно представить существующим. Рунет остался бы для перезалитых с ютуба на местные площадки роликов с котиками, для правильных фильмов и нейтральных фотографий еды, а в большую часть интернета было бы сложно попасть без смекалочки.
Мало кто бы выиграл. Конечно, можно мечтать что Юрий Норшейн вероятно уже давно выпустил бы «Шинель» и ещё пару других работ, однако, учитывая финансовое состояние государства в период низких нефтяных цен, можно представить прикрытие государственного финансирования культуры до минимума, что опять таки, без международной поддержки уничтожило бы многие проекты.
Соцреализм - это рак искусства