Каких советских прозаиков и поэтов с уверенностью можно назвать классиками русской литературы, а каких — временщиками, графоманами?

Ответ на этот вопрос не является таким простым, как это кажется на первый взгляд. Советская литература, начнем с этого, представляла собой эстетическую систему, продолжавшую определенные традиции русской классической литературы как таковой. Сама эстетическая система советской литературы была адаптацией художественной системы начала XX века, когда дух эпохи и влияние Ницше начали дискредитировать религиозные мотивации в поведении людей. Появилась концепция нового человека, личности, противостоящей среде, и нового общества, в котором нет места обывательским, в том числе и собственническим, представлениям. В этой связи можно говорить, например, о том, что многие рассказы Куприна и даже позднего Чехова предвосхищают акценты советской литературы. Тема бегства от потребительского счастья, магистральная для советской эпохи, получена ею по наследству от русской реалистической прозы начала XX века. Из этой темы выходит как следствие вторая магистральная эстетическая идея советской литературы - тема творческого преобразования мира.

Советская литература была историческим документом времени. Она отражала политические реальности и эстетические принципы, в которые искренне верили или принимали до известной степени ее авторы и читатели. Их несколько:

• изображение личности в реалистически описанных обстоятельствах какой-либо деятельности. Конфликты героев советской литературы непременно соприкасаются с ситуацией какой-либо реальной профессии, реального созидания;
• незыблемой аксиомой советской литературы являлось доверие между народами,
• историческое принятие революции 1917 года, отнюдь не всегда требовавшее от автора конструирования слащавого образа Ленина,
• положительный образ войны с германским фашизмом 1941-1945 годов, имеющий сакральное значение,
• громадное значение темы семьи, защита семейных ценностей.

Необходимо иметь в виду также, что реалии советского общества на протяжении 74 лет его истории ощутимо, а иногда и значительно, менялись, что не могло не усложнять изображаемые положения и художественные ракурсы и акценты советской литературы. Наибольшую сложность эти ракурсы и акценты обрели в 60-70-е годы XX века. Именно тогда на авансцену вышел человек науки, интеллектуал. Герой-пролетарий интересовал авторов лишь в том случае, когда он тянулся к культуре. Герой советской литературы всегда существует среди каких-либо символов культуры. Любимой книгой учившегося на медные деньги Павки Корчагина из романа Николая Островского была, не будем забывать, биография Джузеппе Гарибальди.

Тем не менее, в условиях советской эпохи вопрос стоял не столько о графоманах (они отфильтровывались квалифицированными штатными работниками Союза советских писателей,- и начал эту традицию не кто иной, как сам Максим Горький, пользовавшийся, повторим еще раз, мировым признанием), сколько об идеологически выверенном изображении действительности. Наиболее яркие примеры этого можно найти в некоторых поздних стихах Маяковского и даже пьесе Михаила Булгакова, а также в стихах Александра Безыменского и Александра Жарова. Творчество двух последних воспринималось как анахронизм даже в 1960-е годы. Было здесь и своеобразное исключение: в двух стихотворениях Пастернака фигура И. В. Сталина решалась в русле интеллектуально-философской темы преобразования мира.

Маяковский, Есенин, Шолохов, Платонов, Пастернак, Твардовский и многие другие - это крупнейшие представители русской советской литературы, которыми не гордиться невозможно. Это не только русская, но и мировая классика двадцатого века. Несколько позднее, в 60-е годы, в признанные границы советской литературы вошли Анна Ахматова и Марина Цветаева,

Подводя итог сказанному, можно утверждать, что в истории русской литературы останутся советские писатели, раздвигавшие границы социального анализа реальностей XX века. В это число войдут Симонов, Фадеев (его "Молодая гвардия" и сейчас может быть полезной для читателя 13-16 лет), и, конечно, прежде всего, М. Шолохов, Л. Леонов, Ю. Бондарев, Вас. Гроссман (к сожалению не публиковавшийся при жизни). Не следует сбрасывать со счета так называемую "деревенскую прозу", открывшую замечательную страницу советской литературы (В. Белова, Ф. Абрамова, В. Распутина, В. Астафьева и др.), и авторов социально-бытовой прозы: К. Паустовского, Ю. Нагибина, К. Воробьева, Ю. Трифонова и многих других признанных мастеров художественной прозы.

Здесь, разумеется, названы далеко не все персоналии очень разных масштабов, но это доказывает, что литература, развивавшаяся в координатах советской эпохи (а любая большая культурная эпоха имеет свои ограничения и свою иерархию) была весьма и весьма разнообразной по художественным решениям и выпукло отразила все исторические проблемы, заблуждения и обретения. Двадцатый век в России на 3/4 виден через призму советской литературы, и выбросить ее из истории - значило бы обокрасть себя, поступив абсолютно непродуктивно и попросту глупо.