Какие книги дают наиболее острое ощущение столкновения с иной культурой?

В первую очередь, разумеется, книги африканских авторов: Амоса Тутуолы, Чинуа Ачебе, Бена Окри.

Национальные литературы стран Центральной, Западной и Восточной Африки начали формироваться лишь в XX столетии – в период между Первой мировой войной и антиколониальной борьбой 1940-50х годов, на века отставая от литературы Европы, Америки и Востока. Мы чрезвычайно мало о них знаем, и уже это одно дает повод относиться к ним как к чему-то не просто экзотическому, а скорее даже инородному.

Нет сомнений, что именно колонизаторы дали мощный толчок развитию африканской литературы – однако сделали они это не столько за счет того, что принесли на Черный континент грамоту (во всяком случае – попытались), сколько за счет того, что приложили немало усилий к тому, чтобы полностью обесценить, изжить местную культуру, фактически принудив, таким образом, немногочисленную африканскую интеллигенцию броситься на борьбу за свою национальную идентичность.

Наиболее примечательные произведения африканской литературы сконцентрированы на поэтизации фольклора, обычаев и верований. Так, сказки Амоса Тутуолы основаны на легендах народности йоруба; в них описаны магические ритуалы, которые, тем не менее, проводятся чуть ли не рядом с включенным телевизором. Авторству Бена Окри принадлежит блистательный роман «Голодная дорога», который я могу смело назвать одной из любимых своих книг.

Главный герой "Голодной дороги" – мальчик Азаро, ребенок-призрак, который существует одновременно в двух мирах: мире людей, где властвуют нищета и пьянство, и в мире духов – таинственном, волнующем, вызывающем первобытный ужас. В итоге, как ни парадоксально, именно последний оказывается для Азаро более безопасным. Книга Окри – своего рода гимн эскапизму, который стал для жителей Африки колониального и постколониального периодов своего рода защитной реакцией на разрушительное воздействие западной цивилизации.

Безусловно, двоемирие – не уникальное изобретение африканских авторов. В европейской символистской литературе, например, оно встречается на каждом шагу. Однако только у африканских писателей два мира не просто проникают друг в друга, а существуют в одной плоскости. В книге Антония Кемпинского «Психология шизофрении» есть очень простое и меткое объяснение тому, как воспринимает мир больной шизофренией: здоровый человек, приняв в темноте обычный куст за притаившегося грабителя, пугается, но все равно отдает себе отчет в том, что перед ним – либо куст, либо грабитель. Для больного же шизофренией куст одновременно может быть и кустом, и грабителем, и противоречия он здесь не видит.

В этом смысле литература стран Африки – абсолютно шизофреническая. Ощущение столкновения с иной культурой настолько острое, что первое время с трудом получается поверить в то, что так устроено национальное сознание народов, живущих с тобой на одной планете.