Во-первых, трудно судить о настроениях общества в целом. Вероятно, и в 1937-1938 годах общество в целом не мечтало о массовых репрессиях и не знало их масштабов (да и сейчас эти масштабы многим нашим современникам неизвестны). А для многих представителей партийно-государственной элиты массовые репрессии представляли опасность еще большую, чем для рядового рабочего или крестьянина. Вообще, готовы ли мы принять тот факт, что в день будут расстреливать по 1 тыс. чел., как в период "Большой чистки"? Готовы ли мы оказаться теми щепками, которые полетят при массовой вырубке лесов?
Во-вторых, государственный аппарат сейчас не нацелен на МАССОВЫЕ репрессии, что бы по этому поводу не говорили, и не готов к ним. Наша пенитенциарная система с трудом контролирует менее 700 тыс. заключенных. Для сравнения, в 1938 году в ГУЛАГе было около 1,9 млн. чел., а в начале 1950-х годов - около 2,5 млн. Это совсем другой масштаб.
В-третьих, массовые репрессии - не самоцель какого-либо режима, а ИНСТРУМЕНТ для решения определенных задач, например, для обеспечения максимальной внутренней и внешней конформности общества и/или для полной мобилизации людских и материальных ресурсов в условиях модернизационного рывка. Сегодня таких задач, насколько мне видится, российская власть перед собой не ставит.