Если гражданин России взял в прошлом году кредит в валюте и сегодня не может его отдать, это только его вина и ответственность или чья-то еще?

В хорошем вопросе уже содержится ответ. Если человек умудрился взять валютную ипотеку в прошлом, 2015 году, ему можно смело вручать орден «Слабоумие и отвага»; во всех своих бедах он виноват сам, но скорее всего, гордится собственной бесшабашностью. Кто мы такие, чтобы его осуждать? Почтив его минутой молчания, можно, однако, поразмышлять о том, виновен ли в своих бедах человек, взявший валютную ипотеку чуть раньше, например, в успешном и безоблачном 2006 году.

Арифметика выглядит так: валютная ипотека в тучные годы стоила на несколько процентов дешевле рублевой (скажем, 8-9% против 14%). Поскольку кредит на жилье выплачивается десятилетиями, эти несколько процентов превращаются по пути в огромную сумму, и существенно увеличивают ежемесячную выплату (практически вдвое).

http://www.rbcdaily.ru/finance/562949993243171

Поэтому те, кто любит рисковать и верит, что курс рубля к доллару в течение следующих десятилетий не изменится (или рубль укрепится), должны брать ипотеку в валюте. Те, кто верит, что рубль упадет, должны брать ипотеку в рублях. Те, кто не готов до самой старости начинать каждое утро с изучения курса доллара, должны брать ипотеку в той валюте, в которой зарабатывают. Тогда, независимо от курсов валют для них ничего не изменится.

Незадачливые держатели валютной ипотеки готовы были рискнуть. Трудно представить, что взрослый человек, имеющий опыт жизни в Советском Союзе и России, все еще верит в рубль. С того момента, как валютные операции перестали быть уголовным преступлением, рубль только и делал, что падал (с учетом деноминации — в сотни раз с 1992 по 2014 год). В 1992, 1993, 1994, 1995, 1998, 2008, 2014 и 2015 годах рубль подешевел по меньшей мере в полтора раза. Надо быть человеком дерзким и очень азартным, чтобы поверить, что следующие 20-30 лет будут полной противоположностью предыдущих.

Жители России это прекрасно понимали, даже несмотря на то, что Михаил Леонтьев и передача «Однако» многие годы сулили скорый и неизбежный крах доллара. Большинство ипотечных кредитов в долларах были выданы в 2005-2007 годах, но к разгару нынешнего кризиса, должники успели перевести их в рубли. К осени 2014 года 3% ипотечных займов было номинировано в валюте («Ведомости»).

http://www.vedomosti.ru/finance/articles/2014/12/04/valyutnaya-ipoteka-stala-neposilnoj

У «Сбербанка» в сентябре 2015 года было 3000 валютных заемщика (РИА)

http://ria.ru/economy/20150923/1276217655.html

и только 100 из них попросили о реструктуризации. Остальные, вероятно, зарабатывали в валюте. «Социальной проблемой» валютные вкладчики не являются; их практически не осталось.

Собственно это, отчасти, и есть ответ на вопрос. Среднестатистический наш соотечественник вполне оправданно считает, что валютная ипотека — это рулетка, и играть в нее не стоит. Редкие люди, которые в эту рулетку играют, делают это вполне осознанно, а не из-за недостатка финансовой грамотности: лудоманы и многолетние клиенты «МММ» едва ли могут позволить себе валютную ипотеку. Скорее всего, валютные заемщики осознавали свои риски, и шли на них осознанно. Справедливости ради, большая часть из них и не требует, чтобы налогоплательщики их спасали.

Виноват ли в неурядицах валютных заемщиков кто-нибудь еще? В какой-то степени исполнительная власть, которая развязала войну и налетела на санкции. Но это, во-первых, не самая большая вина президента и правительства, а во-вторых, не главный фактор обесценивания рубля. Цена на нефть от Кремля не зависит. Ну и наконец, это наше государство и есть та причина, по которой валютные займы кажутся на первый взгляд выгодными, но никто их не берет.

Вместо морали — небольшая жизненная история.

В 2009 году, после того как мир потряс финансовый кризис, журналист Майкл Льюис поехал в Исландию. Страна рыбаков населением в 300 тысяч человек построила небольшую финансовую империю, за несколько лет разбогатела как на дрожжах, а затем довольно внезапно разорилась. Журнал Vanity Fair послал на остров своего прославленного корреспондента, писать репортаж. Днем Льюис разговаривал с капитанами сейнеров, которые сменили промысел трески на инвестбанкинг, а по вечерам возвращался в гостиницу и пытался заснуть. Получалось не очень: мешали какие-то странные громкие звуки, как будто каждую ночь в Рейкьявике устраивали фейерверки. Несколько дней он пытался понять в чем дело, а потом ему объяснили: жители города поджигали свои Лендроверы, купленные в тучные годы на кредиты, номинированные в йенах. После того, как местная крона обесценилась, а инвестбанки закрылись и оставили всех без работы, единственным способом выплатить кредит стала страховка от сгоревшего автомобиля.