Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас — его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
Александр Кушнер.
Извините, вот это:
Я вас любил, любовь еще быть может,
В душе моей, угасла не совсем..
И так далее. Это Пушкин. Я читаю и говорю это вслух, когда падаю или бывает больно...
Честно. Если вам смешно, улыбайтесь. Но это так.
Что же здесь смешного и за что извиняться?
Во время публичного интервью TheQuestion писательница Линор Горалик ответила на этот вопрос, прочитав свое любимое стихотворение Григория Дашевского
www.youtube.com/embed/N4K20L8upeY?wmode=opaque
Вы вспомните меня когда-нибудь... но поздно!
Когда в своих степях далеко буду я,
Когда надолго мы, навеки будем розно —
Тогда поймете вы и вспомните меня!
Евдокия Ростопчина