Бродский
В озерном краю
В те времена, в стране зубных врачей,
чьи дочери выписывают вещи
из Лондона, чьи стиснутые клещи
вздымают вверх на знамени ничей
Зуб Мудрости, я, прячущий во рту,
развалины почище Парфенона,
шпион, лазутчик, пятая колонна
гнилой цивилизации - в быту
профессор красноречия,- я жил
в колледже возле главного из Пресных
Озер, куда из водорослей местных
был призван для вытягиванья жил.
Все то, что я писал в те времена,
сводилось неизбежно к многоточью.
Я падал, не расстегиваясь, на
постель свою. И ежели я ночью
отыскивал звезду на потолке,
она, согласно правилам сгоранья,
сбегала на подушку по щеке
быстрей, чем я загадывал желанье.
Извините, вот это:
Я вас любил, любовь еще быть может,
В душе моей, угасла не совсем..
И так далее. Это Пушкин. Я читаю и говорю это вслух, когда падаю или бывает больно...
Честно. Если вам смешно, улыбайтесь. Но это так.
Что же здесь смешного и за что извиняться?
Во время публичного интервью TheQuestion писательница Линор Горалик ответила на этот вопрос, прочитав свое любимое стихотворение Григория Дашевского
www.youtube.com/embed/N4K20L8upeY?wmode=opaque
Вы вспомните меня когда-нибудь... но поздно!
Когда в своих степях далеко буду я,
Когда надолго мы, навеки будем розно —
Тогда поймете вы и вспомните меня!
Евдокия Ростопчина