Чтобы ответить на этот вопрос, предлагаю сначала рассмотреть термин «макаронизм». Этимологию этого слова оставим за пределами ответа, сосредоточимся на значении.
Макаронизм и code-switching: разница
Итак, макаронизм – это использование слов или выражений другого языка в родной речи, зачастую с характерными для неё особенностями произношения или словообразования.
То есть, если вы скажете «Это прям unbelievable», произнося unbelievable по нормам английского языка, это не макаронизм, это code-switching – переключение с одного языка на другой. А вот если вы произнесёте что-то в духе «Ага, анбиливибль», это уже макаронизм.
Рунглиш, спанглиш, чинглиш…
Макаронизм – это смешение и некоторое искажение одного языка в другом. В мире существует много примеров макаронизма, которые стали возникать, наверное, сразу с появлением самих языков. Ранее все ссылались на латынь и коверкали её. Сейчас у нас вместо латыни английский, поэтому страдают английские слова. Так появились чинглиш (Chinese + English), спэнглиш или спанглиш (Spanish + English) и, конечно же, рунглиш (Russian + English). Говорят, что впервые рунглиш возник на МКС где-то в начале 2000-х. Тогда русскоязычные и иностранные космонавты достигали своих коммуникативных целей при помощи всех доступных способов.
А сейчас, спустя всего 20 лет, мы регулярно употребляем такие слова, как «запостить» (от слова post – публиковать), «бэкапить» (backup – создавать резервную копию), «провести кастдев» (customer development – исследование клиентов и их проблем с помощью интервью), «пофиксить баг» (fix – чинить, а bug – ошибка в программе) или «какой интересный кейс» (case – случай или пример из практики). Мы «чекинимся» (check-in – зарегистрироваться) в отелях, «копипастим» (copy-paste – копировать и вставить) материалы и «коммитимся на таски» (commit – связать себя обязательствами, task - задача). И хотя использование таких слов может вызывать самые разные чувства, рунглиш уже достаточно плотно обосновался в нашей речи.