In no particular order:
Китайская живопись не парится натурализмом — точнее, имеет к нему свой собственный подход. Если говорить очень (очень) грубо, то вещи изображаются согласно своей сути, нежели своей оптике. В понимании сути есть некоторые трения между условно-буддистским, условно-даосским и условно-конфуцианским подходом, но это уже нюансы, которые не всегда влияют на форму и содержание.
В отличие от западной, китайская живопись меньше носится с объемом и светотенью, и больше с линией и движением костей. Шитао писал о единственности черты как о квинтэссенции любой живописи.
Светское искусство в китайской живописи появляется практически с самых ранних сохранившихся образцов (ранней Хан третьего века до н.э.). Пейзажистика появилась на востоке почти на тысячу лет раньше, чем на западе, крайне индивидуалистский импрессионизм — почти на пятьсот лет раньше. Не говоря уже о концептуальных техниках ippin (逸品) вроде слепого и околоабстрактного письма, намеренно идущих в противовес существующей традиции — так что если вам когда-нибудь кто-нибудь будет впаривать про то, что на востоке все кланяются, а живопись придумали в Европе, вспомните этот абзац.
Многие периоды китайской живописи были целенаправленно монохромны. Художники Тан, в самый расцвет классической живописи, откатили палитру еще дальше чем предшествовавшие им ханцы. Согласно письменным свидетельствам, У Даоцзы, главный мастер своего времени, иногда работал без использования цвета вообще — оригиналов, правда, не сохранилось, а сам У Даоцзы свалил в нарисованную дверь императорского дворца, но подобное в тех краях происходит достаточно часто.
У китайской живописи амбивалентные отношения с нарративом. Живопись на свитках обычно смотрится близко, отрезками около полуметра, так что ведущей техникой в ней оказывается не сюжетность, а сопоставление и сдержанный контраст — тем более что люди в таком формате оказываются не столько личностями, сколько явлениями природы.
К сожалению, одной из особенностей всей этой традиции будет и то, что сохранилась она весьма плохо, а среди сохранившихся работ царит хаос аттрибуции и датировок. С другой стороны, это прекрасно демонстрирует и отношение китайской живописи к самой себе: традиции свойственно петлять, работам нормально быть переписанными, утраченными, возвращающимися снова в других инкарнациях.
Ну и, как со всем искусством, нужно понимать, что китайская живопись всю дорогу была многоголосьем людей разных представлений о мире, разных социальных слоев, разных культурных течений — таким же, каким мы представляем себе европейское искусство в его лучшие годы.
Это многоголосье невозможно покрыть в ответе на Кью, поэтому о нем нужно читать книжки. Читать не сложно: томик Кахилла прочитывается за вечер. Удачи.