Здесь условные цифры. 100 млн — это округление в какую-то сторону. Можно так же посчитать, что это не 100 миллионов, а 150 миллионов. А, может быть, это 60 миллионов. Но что речь идет о десятках миллионов — это несомненно. Независимо от позиции Белого дома, коммунистические — тоталитарные режимы. А коммунистических нетоталитарных режимов история не знает. Они принесли своим народам огромнейшие бедствия и просто человеческие потери, но это достаточно очевидно. А сосчитать до одного миллиона не представляется возможным. То есть мы же не знаем, кого отнести к потерям, связанным с бесчеловечным режимом в нашей стране. Вот сколько миллионов? А бог его знает! А после революции? А гражданская война? А все голодоморы, организованные государством? А репрессии? А потери в Великой Отечественной войне, которые во многом связаны с неподготовленностью к ней? Неподготовленность тоже связана с репрессиями, с тем, что был уничтожен кадровый состав Красной армии. Куда это все отнести? Это все предмет споров и дискуссий. А в Китае сколько уничтожено во время культурной революции? А в Кампучии, где треть страны мотыгами вырубили?
Наиболее точно посчитать сложно, потому что начнутся дискуссии, чьи это жертвы. Я привел пример, откуда взялась эта статистика: берется Советский Союз, берется Китай, примерно известны потери там во время культурной революции, когда уничтожали интеллигенцию. Вот вам Кампучия. Вот вам Куба, где, особенно в первые десятилетия существования коммунистического режима на так называемом острове Свободы тоже был тоталитарный режим, тоже людей гноили в лагерях. Все это имело место. Были репрессии в Советском Союзе. Но они же распространялись за пределы Советского Союза, на всю соцсистему. Репрессии были и в других социалистических странах, которые были под протекторатом Москвы. Тем более к жертвам также можно относить, скажем, не родившихся. Жертвы это или нет? Если в результате репрессий нарушен ход человеческого возобновления, человеческого материала. Понижена рождаемость. Это в результате действий коммунистического режима или нет?
Я не думаю, что когда-либо будет достигнут консенсус, 100 миллионов или 116 с половиной. Думаю, это никогда не будет сделано, но и не нужно.
Что такое Национальный день жертв коммунизма, я не вполне представляю себе. Почему такое странное название? В английском языке «национальный» означает не нацию в этническом смысле, а это нечто более широкое понятие. Это может быть государственный. Не знаю, почему США пишет такие обращения, я об этом, честно говоря, как-то не думал. Здесь ничего оскорбительного в наш адрес нет. Это наши жертвы, наши исторические потери, наши человеческие потери. И мы их должны в общем-то сами считать. Если кто-то считает помимо нас — бога ради, пусть считает. Не повод для обиды. Не повод для каких-то геополитических претензий. Понимаете, если у нас погибло столько народу, я думаю, что нужно отдавать себе в этом отчет. И тогда никому это будет неинтересно считать вместо нас, если мы сами это сделаем лучше всех. Мы же этого, к сожалению, лучше всех не делаем. Мы от этой статистики уходим. Мы сейчас не говорим о результатах октября 1917 года, мы не говорим о Большом терроре 1937 года, сейчас дата 80 лет. Все замалчивается в больших СМИ. Но если это замалчивается нами, то кем-то это будет проговариваться. Лучший способ здесь избежать обид — самим все выворачивать наизнанку, всю правду о себе. Лучше правды никто еще ничего не придумал.