То есть, как освободиться от желания быть любимым.
Обычно отвечают так: мол, полюби себя сам.
Я же, вслед за Станиславским, уточню: не себя, а в себе.
Полюбить нечто в себе. Понять, что такое в себе самом я могу в самом деле полюбить. Ну, например, моё стремление к красоте — того типа и формата красоте, которую я в самом деле почитаю за источник своих самых заветных состояний.
Или, скажем, моё стремление к честности. Пусть я сам, как я себя вижу, не соответствую моих же критериям, скажем, честности. Но саму свою устремлённость, ориентированность на честность, я вполне могу полюбить.
И если уж не какие-то свои деятельные способности, то способности свои понимания, любования, горения.
Найти в себе или создать в себе нечто, за что сам себе поставлю пятёрку. Пусть это будет всего лишь стремление к чему, но деятельное стремление ("Я хотя бы попробовал!" — из этой оперы).
Всей ли душой я это своё стремление разделяю? Верю, уверен ли я, что это и искренне во мне, и предмет стремлений моих в самом деле ценен и велик-великолепен для меня?
Вот это в себе и полюбить. А далее вот, что: кто совершенен, тот, конечно, хорош; но ещё более в порядке тот, кто, не обладая совершенством, всё равно стремится к нему. Такой кто-то уже на первых же аккордах своего этого стремления, достоин высочайшего признания. Тем более, если он больше не парится на собственный счёт — мол, хорош ли, плох ли он, но помыслы-стремления его в полнейшем порядке.
Лишь этих своих целей-ценностей не предавать. И что тогда значат для меня эти все — те, кто не понимает, не разделяет моих этих ориентиров? Не правда ли, их мнение прекращает меня волновать? Они плюют на мою святыню — стану ли я уважать их вкусы, тем более их вкусам угождать? Пусть себе полагают, как им угодно, но я теперь обрёл самого себя, от них, их взглядов, независимого.
Невроз — ведь это что? Это переживания собственного несоответствия. Чему же? А людским каким-то ожиданиям-требованиям. Не своим, то есть.
Ну, а теперь я буду верен лишь своим. Увы для тех, кто хотел бы (как я раньше полагал), чтобы я был верен пониманием их, а не моим собственным.