Вопрос жестковат, но справедлив.
Когда идея завладевает массами, она приобретает материальную силу. Не дословно, фундаментальный постулат Маркса. Философия в СССР была частью идеологии. Предмет, который я тогда изучал, назывался МЛФ (марксистко-ленинская философия). Весь курс делился на диамат и истмат. Первое мое образование, конечно, не философское, однако система была максимально унифицирована и в других ВУЗах проходили тоже самое. Так в рамках курса, альтернативные гегельянству системы даже не рассматривались. Кстати, когда Витгенштейн эмигрировал в СССР, даже ему посоветовали побольше читать Гегеля. Реакция конечно была как у Алехина на Капабланку... Запреты не ощущались, мы просто не имели возможности приобрести книги. Да что там Ницше -Хайдеггера, купить комиксы Дюма или Жюля Верна было удачей. Так что альтернативные идеи попросту не могли приобрести материальную силу. Философии уделялось редкостно-ревностное значение. Она была средоточием аргументов, почему мы живем и действуем так, а не иначе. Фактически это был "церковный" канон.
Теперь, со временем, понимаешь, что диамат был весьма недурно скроен. И если сепарировать от идеологии, то он выглядит как, действительно, целостная система. По крайней мере, первые два закона диалектики в социальном (гносеологическом) пространстве применимы весьма.