Я - ни разу не философ, но взгляд на вопрос Геннадия Атаманова мне показался несколько однобоким. Даже с точки зрения философии, насколько я с ней знаком.
Понимаете, если мы уж так категорично отказываем искусству в наличие функции познания мира, а признаем только производство специфических артефактов специфическими средствами, придется исключить из области искусства всю духовную литературу, например. Ибо все, что мы знаем о категориях Добра и Зла, Красоты и Уродства и т.д. мы получаем изначально оттуда. Если минусовать из нашего бэграунда все знания о мире, хотя бы опосредственно полученные из "артефактов искусства", окажется, что об устройстве мира мы не знаем ничего, и о том, что такое человек (не в биологическом, а в содержательном смысле) мы тоже не знаем ничего.
Аргумент - нельзя изучить систему, находясь внутри системы - аргумент сильный и верный, конечно, вот только художник и не находится внутри системы никогда. Даже в театральном творчестве, где актер создает образ из себя самого, само творчество осуществляется за счет стороннего взгляда на этот образ. Ну, просто иначе невозможно контролировать действие и его результат. Об этом, кстати, не раз и не два писали самые разные теоретики театрального искусства. Это, в конце концов, вообще основа всех театральных теорий.
На самом деле, люди, занимающиеся искусством не спонтанно, а основываясь хотя бы на минимальных знаниях о предмете, постоянно сталкиваются именно с познанием мира. Сама задача - увидеть в предмете творчества что-то новое и неожиданное заставляет художника и задавать себе вопросы и искать на них ответы. Причем, ответы-то как раз и ищутся творческими методами. Даже простой пейзаж - исследование. Другое дело, что едва ли эти исследования представляют какой-то интерес для академической науки. Но в творчестве-то каждый отдельный творец и создает и познает собственный художественный мир. И этот мир отражает частенько весьма примечательные и важные аспекты мира реального.
Мне доводилось сталкиваться с философами и математиками, рассказывающими о том, что распространенной проблемой научной работы становится конечность используемого при изучении мира языка. Будь это вербальный, язык или математический. В какой-то момент у таких людей заканчивается доступные языки. То есть проблемы и даже путь изучения они еще ощущают, а вот средств для описания уже нет. Именно поэтому очень многие академики, работая над большими проблемами неожиданно для себя начинают искать творческие языки. Кто-то начинает писать картины, кто-то стихи, кто-то на старости лет начинает осваивать музыкальные инструменты. И это не потому, что им так уж необходимо еще и в искусстве реализоваться, это требуют невероятно сложные вопросы мироздания, которыми они занимаются профессионально.
В Саратовском универе даже есть такая специальная лаборатория, где с научной проблематикой разбираются совместными усилиями ученые и художники. А еще и религиозные лидеры разных конфессий. Их язык - тоже язык творческий.