Думается, что Маркс провел параллель с Гегелем для того, чтобы подчеркнуть связь идеальности стоимостной формы и товара.
Петр видит себя в Павле, поскольку у них общее противостояние бытию, а абстракция нам доступна лишь через какую-либо конкретность.
Внешние различия восприятия ведут к тому, что и так уже сложное целое нашего эмпирического самоощущения ("я") трансформируется дальше. И, занимая попеременно ту или иную сторону проблемы (Петр или Павел), мы сами себе внутренне противостоим. Т.е. то, что было внешним и "для-другого" стало "для-себя". Самосознание - это "для-себя-бытие".
Такое "бытие" разорванное деятельностью иного "я" на какой-то момент противостояния оказывается "не-я" делая содержание другого "я" своим. И как только оно уходит из собственного момента наблюдения, то уже противостоит тому, откуда только что вышло, но все же остается через связь особенного в единстве с собой.
Наше "я" в становлении сознания, всегда двойное. И мы ни шагу не можем без него ступить, не утратив причинность.