Хайдеггер объявляет классическое понимание истины как соответствия знаний и действительности привычным и отходит от него.
Истина это не просто соответствие порядка идей в моей голове порядку вещей в мире, истина – это то, что может иметь место в процессе моей деятельности. Мир (в том смысле, в каком о нем говорит Хайдеггер) – это не просто набор сущего, а некое целое, которое я собираю в сосредоточении своего взгляда.
Истина в своем совершении будет зависеть от того, нашел или не нашел человек свое место по отношению к бытию.
"Истина" на языке греков, понимавших (по Хайдеггеру) суть дела глубже, истина – это "алетейя" ("несокрытость"). Хайдеггер так же употребляет слово "просвет".
Вот живет человек и совершенно ясно, что что-то с ним не так. Мы могли бы сказать о нем, что он не живет, а просто существует, мы могли бы назвать его существование "беспросветным". Что бы ни сделал человек в такой ситуации, все будет неправильно, что бы он ни сказал, - в его словах не будет истины.
А потом вдруг что-то изменилось (он что-то сделал, или что-то случилось), - и все встало на свои места: мир стал миром, вещи стали вещами, истина стала возможна, потому, что человек, так сказать "нашел себя", встал в правильное отношение к бытию.
В состоянии такого "неподлинного" существования (когда ты не живешь, а просто существуешь) человек "света белого не видит", он не видит, собственно, вещи, они представляются ему какими-то блеклыми, ненастоящими (говорят, при сильной депрессии, человек может перестать различать цвета). Если к человеку возвращается подлинность его существования, к нему возвращается и эта способность Видеть: вещи становятся настоящими.
Итак, мир, бытие и истина, по Хайдеггеру, - это то, что может иметь место в процессе человеческой деятельности (причем, эта деятельность может быть подлинной и неподлинной).