Похожи, но не идентичны. Сто лет назад Европа формировалась совсем в других условиях.
Несмотря на то, что большинство европейских государств к 1917 году были монархиями, они были парламентскими монархиями. В них уже была многопартийная система и в разной степени рыночные, капиталистические отношения. В них уже созрели силы, которые могли взять на себя управление государством.
В том числе и Российская империя. Но из всех европейских стран Россия оказалась последней, которая перешла к парламентаризму. России не повезло: этот переход пришелся на время войны. А коней, как известно, на переправе не меняют. Даже в странах с устоявшейся демократией во время войны многие свободы ограничиваются. А в России после февральской революции либерализм расцвел пышным цветом. Этим и воспользовались враги Российской империи.
Послевоенное устройство Европы производилось по этническому признаку. После Первой мировой войны на обломках Австро-Венгерской, Германской и Российской империй родились современные восточноевропейские государства - Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Чехословакия и Югославия. Польша восстановила свою независимость.
Новые независимые государства стали тут же формировать собственную идентичность, основанную в первую очередь на языке и географии. При этом национальные меньшинства получили определенные права и самостоятельность. Ни у кого не вызывало сомнения, что путь демократии и рыночной экономики является определяющим.
Совсем по-другому развитие пошло в России. В результате октябрьского переворота к безраздельную власть захватила партия, которая ставила своей целью установление диктатуры. Диктатуры пролетариата, если быть точным. Это при том, что пролетариата в России было немного, а в ходе гражданской войны стало еще меньше. Диктаторами стали люди, которые взяли на себя ответственность за несуществующий пролетариат. И которые сами к пролетариату никаким боком не относились.
Кроме горечи поражения Германия испытала шок от восстаний, возглавляемых левым крылом социал-демократии (коммунистами). Но не это главное. Немцы, привыкшие к палочной прусской дисциплине, испытали еще больший шок от «разгула демократии». Берлин и другие крупные немецкие города наполнились аферистами, проститутками, сутенерами, наркоманами и проходимцами всех мастей. Наши «лихие 90-е» ничто, по сравнению с тем, что творилось в Веймарской республике. И, как вишенка на торте, мировой экономический кризис 30-х годов!
Тем не мене, призрак все еще бродил по Европе. Ну, если не коммунизма, то социализма. И он был весьма популярен как среди «трудовой интеллигенции», так и в среде рабочего класса. Прибавьте к этому ущемленное национальное достоинство, и вы получите национал-социализм.
Ущемление национального достоинства немцы видели в том, что они «не проиграли войну». Германские войска при заключении перемирия еще стояли «на чужой земле»: во Франции и в России. Поражение Германии они склонны были приписывать предателям среди правящей элиты и либералам. Знакомое настроение, не так ли?
Гитлер выступил против капитализма, но постарался избежать классовой борьбы. Он пошел на сговор с крупным капиталом, национализировав крупные предприятия в «щадящем режиме». Их владельцы, Круп и ему подобные, стали управляющими с очень приличной «зарплатой». Взамен он обещал им классовый мир, и выполнил эту задачу. Он покончил с безработицей сначала за счет общественных работ, затем за счет военных заказов. Были приняты законы, значительно улучшающие положение рабочих: гарантированная занятость, ограничение эксплуатации (по крайней мере, до войны), льготные путевки в дома отдыха и санатории. А также бесплатное образование и медицинское обслуживание для всех.
Гитлер взял на вооружение расовую теорию, распространенную в то время среди западноевропейских ученых антропологов. Теорию высших и низших рас. Он объявил германскую нацию наследниками истинных ариев, ее высшей, «нордической» (северной) ветви. И это не могло не понравиться немцам. Примерно такую же ахинею проповедуют и наши нацисты, говоря о неких «славяно-ариях».
И в довершение всего он поднял на щит антисемитизм, который дремлет во всех народах еще с античных времен.
Гитлер никогда не произносил слово «диктатура», но постоянно твердил о «гнилой демократии» и «жидо-масонском заговоре». Он стал фюрером (вождем), но не он был первым. До него вождями стали Сталин и Муссолини. Было с кого брать пример!
Но, вернемся к России. В результате октябрьского переворота Россия превратилась в государство «нового типа». Государство, построенное на идеологии. Идеологии единственной и неоспоримой. И с самого начала своего существования это государство поставило себе задачу распространение своей идеологии по всему миру. Сначала это выражалось в неприкрытой подготовке «мировой революции». И до самого конца своего существования СССР был верен «поддержке мирового коммунистического движения», объявив себя могильщиком капитализма. Естественно, «капиталистическому окружению» это не нравилось. Но еще большим антагонизмом обладали страны, сходные по своей идеологии. Столкновение двух «идеологических» держав было неизбежным. Вопрос был только в том, кто первый развяжет войну.
Таким образом, Вторая мировая явилась продолжением Первой, но уже на новом уровне.
После Второй мировой обустройство Европы в корне отличалось от того, что было в 1918. Европа была поделена на два враждебных лагеря. «Социалистический путь развития» не был выбран восточноевропейскими странами самостоятельно. Социализм, со всеми его «прибамбасами»: национализацией, экспроприацией, коллективизацией и депортацией, иммиграцией, прочно связался в умах населения Восточной Европы с русскими. Отсюда и современная «русофобия».
Такова же причина русофобии и в бывших союзных республиках.
Ленин назвал Российскую империю «тюрьмой народов». При этом он использовал расхожий фразеологизм, возникший в среде итальянских революционеров, которые так в начале XIX века стали называть Австро-Венгрию. Давайте посмотрим, какой же «тюрьмой народов» была Российская империя.
В «тюрьму народов» добровольно переселялись иностранцы сотнями тысяч. К 1913 году в Российской империи жило около 2,4 млн. немцев-лютеран. Приезжали в Россию и французы, вольно и невольно. На причерноморские земли переселялись чехи, сербы, болгары. Десятки тысяч греков переселялись в российское Приазовье, и именно для них был основан город Мариуполь. Много в России было добровольно поселившихся армян. Десятки тысяч корейцев переселялись в 1860-х годах на российский Дальний Восток.
Элита «тюрьмы народов» состояла более чем наполовину из потомков нерусских народов – татар, немцев, поляков и французов и др. Они составили тот сплав, который постепенно становился русской гражданской нацией.
В «тюрьме народов» строили мечети для мусульман, костелы для католиков, а также кирхи для лютеран.
В «тюрьме народов» были национальные автономии, и существовало местное самоуправление. Так, после присоединения Эстляндии, Лифляндии и Курляндии Россия сохранила там традиционный уклад жизни. Финляндия в составе России обладала полной автономией – парламентом, даже армией и собственной валютой.
Сохранили свою власть и автономию кавказские и среднеазиатские феодалы и вожди племен сибирских народов, которые не желали расстаться с феодальными порядками и родоплеменными отношениями. Подобная политика обеспечивала самоидентификацию народов, но, с другой стороны, не давала жителям Кавказа и Туркестанских владений развиваться наравне с русскими.
Следует, конечно, признать, что в империи существовали ограничения для евреев. Но даже в пределах черты оседлости многие евреи становились богатыми торговцами, владельцами предприятий, ювелирных мастерских и пр. Так, например, родители Троцкого (Бронштейна) были землевладельцами-арендодателями.
За «тюрьму народов» добровольно не воюют. Добровольцы-кавказцы, в основном осетины, чеченцы, ингуши, закавказские татары (азербайджанцы), кабардинцы, черкесы служили в знаменитой Дикой дивизии. Татары, калмыки, башкиры и буряты воевали в казачьих частях. Туркмены-добровольцы сформировали Текинский конный полк. Латыши сформировали восемь стрелковых полков, которые воевали на Северном фронте. Воевали и финны-добровольцы. Румыны, сербы, грузины и армяне также составили свои добровольческие корпуса. Пленные чехи и словаки, которые были подданными Австро-Венгрии, не хотели воевать против России и пополнили собой чехословацкие легионы.
Переходов представителей национальных меньшинств, даже немцев, на сторону врага почти не было. Сформировать какие-то части из российских пленных немцам и австрийцам не удавалось. Чего нельзя сказать о Второй Мировой войне, когда сотни тысяч граждан СССР переходили на сторону нацистов, а целые народы объявлялись «предателями» и подверглись депортации.
Русофобия возникла не из нелюбви к русским, как таковым, а из-за того, что именно русские насаждали советскую власть. Да, советская власть «освободила» малые народы «от вековых предрассудков»: разрушила храмы и капища, преследовала духовенство, освободила «женщину Востока», но именно это и являлось причиной недовольства. Все годы советской власти народ тайно соблюдал свои традиционные обычаи. Как инородцы, так и русские, кстати.
Таким образом, мы можем сказать, что формирование постперестроечного пространства происходило под знаком крушения социалистической системы и самого СССР. Все «перегибы» и обиды были припомнены, а вина за все содеянное была возложена на русских. Вот так мы теперь пожинаем плоды труда «сумрачного германского гения», по заветам которого когда-то взялись строить счастливое будущее.