У нас была, например, девочка Соня — она носила очки с толстенными диоптриями. И мы смеялись над этими её телескопами. Был Крайнов с дыркой в единственной рубашке (у его родителя не было денег, но кому это было интересно?) — и каждый думал, что нет ничего веселее, чем в эту дырку просовывать палец и растягивать её.
Почему у нас не было уроков доброты?
Помню только один такой, спонтанный.
Во втором или третьем классе у нас была учитель Софья Александровна, которую никто не любил — она говорила со скрипом, как Ельцин, была смурная и деревянная.
Однажды на уроке она заплакала. Сняла очки, протирала глаза, долго-долго смотрела в окно и молчала. А все хихикали.
Потом она сказала, что умерла её любимая собака Капа, извинилась за слабость.
Мы затихли, не зная, как реагировать. Потом кто-то спросил: «Софья Александровна, а расскажите про Капу?».
И она — то всхлипывая, то смеясь — до звонка на перемену говорила о Капе: какая порода, что она любила кушать, как боялась фейерверков.
После звонка никто из нас не поторопился выбежать из класса — каждый рассказывал свои истории, про своих собак, кошек, хомячков. И не было в тот момент никаких двоечников, отличников, очкариков и училок.