Первый
Если послушать любое выступление Бориса Юхананова, то скорее всего, вне зависимости от темы разговора, вы услышите эти слова: «новая процессуальность», «новопроцессуальное искусство», «новопроцессуальный проект» и так далее.
Терминология
Думаю, вы часто встречаете термин «процессуальный» в сфере юриспруденции и редко — в искусстве. На самом деле, различить процессуальный вид искусства не так сложно: достаточно запомнить, что процессуальность чего-либо — это способность преобразовываться и меняться во времени. Таким образом, написанная картина — не процессуальна (если только художник не задумал акцию, в ходе которой он добавляет по мазку каждый день). А вот театральное представление — процессуально, так как оно не статично, а длится и меняется с течением времени. Но, оказывается, и тут есть свои нюансы.
Если предельно упростить жизненный цикл спектакля, его можно свести к нескольким стадиям:
1) выбор драматургической основы;
2) концептуализация (включим сюда и кастинг, и художественное оформление);
3) репетиции;
4) премьера;
5) игра энное количество сезонов;
6) снятие с репертуара.
Понятно, что есть еще множество приключений в пути — гастроли, рецензии критиков, замены артистов, выпуск видеоверсии — но все перечисленные выше этапы проходит, как правило, каждый спектакль.
А что если убрать, например, последние два пункта? Или, скажем, поменять все местами так, что сначала будет игра спектакля, а затем написание пьесы? Или вообще отменить «премьеру» в ее обычном понимании. Да, так бывает как раз в новопроцессуальном проекте.
История
Борис Юхананов не только режиссер, но и теоретик театра. Для него всегда было важно определять свой метод в словах и постоянно искать новую лексику. Еще в 1980-е Юхананов написал несколько программных текстов, где пока не встречается термин «новая процессуальность», однако уже звучат базовые вещи для новопроцессуального искусства.
Открытие Свободной академии, 1989 год. Фото Андрея Безукладникова
В первую очередь, это особое отношение ко времени. Начало проекта всегда известно, а вот конец — нет.
«У тебя всегда есть точная точка начала, а дальше все размывается. И вот из этой точной точки начинает распространяться некая территория (причем во все стороны), в конечном итоге стремящаяся стать сферой, но ей не становящаяся. Если ты что-то и переживаешь в полном объеме, если что-то вскрывает и проявляет в тебе подлинный художнический интерес и энергию — то это становление как таковое». (Борис Юхананов, «Лекция о новой процессуальности», БДТ им. Г. А. Товстоногова, 2018 год).
Юхананов еще называет это «проект, запущенный в эволюцию» или «эволюционный проект». Смысл в том, чтобы воспринимать создаваемое режиссером произведение как нечто автономное, что может жить и развиваться по своим законам. А все участники-сотворцы, с одной стороны, находятся внутри произведения, но в то же время и плывут по течению, которое в многолетнем проекте может меняться постоянно — вместе с миром вокруг.
Еще одна важная вещь — уход от фиксации. Слово «репетиция» происходит от слова repeat, повторять. Вот почему в новопроцессуальном проекте работу режиссера с актерами назвать репетицией было бы некорректно: там нет повторений. Та же ситуация с текстом. Юхананов часто повторяет об «уходе из-под власти текста», как бы отменяя первичность нарратива. Сегодня это уже никого не удивляет, но в 1980-е годы еще никто в нашей стране не слышал про «постдраматический театр», в то время как на практике он уже был.
Например
Первым новопроцессуальным проектом Юхананова стал «Сад». На основе пьесы Чехова «Вишневый сад» участники проекта творили свой собственный миф. Каждый раз зрители видели новое представление. Менялся текст, сценические площадки, актеры, декорации… А часто «Сад» жил и вовсе без зрителей.
«Сад», 1995 год. Фото Кена Рейнольдса
Представить, что текст пьесы звучит каждый раз в разных вариациях не так сложно. А попробуйте представить ситуацию, когда спектакль уже идет, но пьеса для него вообще еще не написана. Тут в качестве примера подойдет другой проект Бориса Юхананова «ЛабораТория». Пьеса Гальперна Лейвика «Голем» была той самой «точной точкой», от которой проект уходил в неведомые лабиринты. Спектакль был сыгран на фестивале в Вене, после чего состоялось обсуждение со зрителями. Работая над проектом уже в Москве, Юхананов исследовал комментарий как инструмент создания текста и стал постепенно включать его в действие. Когда появлялась новая версия сценического текста, режиссер вторгался и в нее с репликами, что позже включалось в последующий вариант. Так действо разрослось до семи дней. Пьеса еще не дописана, в то время как спектакль уже идет. Юхананов формулировал такой парадокс как «спектакль, сам пишущий для себя пьесу». Это новопроцессуальная технология создания текста.
Кроме театра
Новопроцессуальное искусство не исчерпывается одним театром. Например, видеороман в тысячу кассет «Сумасшедший принц» Юхананов начал снимать еще до «Сада», в середине 1980-х. Именно видео, не кино. С помощью камеры режиссер снимал какой-либо фрагмент действительности, получая так называемую «матрицу».
«Матрица — это тот тотальный материал, который считан камерой во время работы видеоавтора. И эта матрица, порожденная вольным, играющим духом актера и как бы таящая в себе не только результат, но и процесс его создания, эта самая матрица дальше как бы отправляется в путешествие. Это путешествие можно назвать видеомонтажом. Оно достаточно вариативно. Собственно, дальше из этой матрицы в наших с вами возможностях сделать невероятное количество самых разнообразных фильмов». (Борис Юхананов, «Теория видеорежиссуры», 1989).
Видео, по утверждению режиссера, отличается от кино недискретностью, оно как бы мыслит непрерывной линией. Такой непрерывной линией можно охарактеризовать и технику письма, которую Борис Юхананов начал практиковать еще в те же 1980-е — когда процесс письма происходит параллельно с событием (роман об армейских годах «Моментальные записки сентиментального солдатика или Роман о праведном юноше» полностью написан таким образом), а автор становится и участником, и наблюдателем.
Борис Юхананов, 1989 год. Фото Андрея Безукладникова
Возможно, пример с письмом яснее всего выявляет одну из главных черт новопроцессуального искусства: одновременное создание реальности и ее отражение.
Можно ли сказать, что новая процессуальность — это метод? Да. Причем метод универсальный, применимый к совершенно разным форматам. Понятие «формат», кстати, во многих проектах Юхананова часто отрицается. И справедливо — вселенные невозможно разложить по полочкам.
Спектакли Электротеатра — новопроцессуальные?
Борис Юхананов начал некоторые новопроцессуальные проекты, уже будучи худруком Электротеатра. Например, «Золотой осел. Разомкнутое пространство работы», идущий сессиями по пять дней; или «Орфические игры. Панк-макраме» из двенадцати спектаклей. Но есть и спектакли с закрепленной структурой — то, что уверенно можно назвать «постановкой»: например, оперный сериал «Сверлийцы» или опера «Октавия. Трепанация». Но особенность проектов Юхананова в том, что даже «постановочные» спектакли в будущем продлеваются книгами, фильмами и другими отражениями. Например, тот же проект «Сад» закончился уже двадцать лет назад, но до сих пор продолжает возрождаться на страницах книг, на экране (в 1997 году вышел фильм Юхананова «Да! Дауны… или Поход за золотыми птицами» об одной важной части «Сада», а в 2017 — Клим Козинский снял фильм «Сфера» о раннем этапе «Сада»). То же и с «Фаустом», «ЛатораТорией» и другими проектами.
Новая процессуальность — в прошлом, будущем и настоящем одновременно. Как в придуманной Юханановым стране Сверлии :)
P. S.: Если хотите прикоснуться к новой процессуальности, такая возможность есть. «Орфические игры» будут идти с 30 ноября по 5 декабря. Композиции проекта «Золотой осел» можно увидеть 14, 15 и 16 января.
Это термин, который чаще всего появляется в устах Бориса Юхананова. Означает он разное, но, видимо (я сомневаюсь, так как вынужден пояснять вместо него), он означает точку слияние драматического театра и искусства перформанса и... Читать далее