Почему фильм Тарантино Pulp Fiction является классикой кинематографа, лучшим фильмом 1990-х?

Во-первых, не вполне ясно, кем именно "Криминальное чтиво" названо вторсырьём. Лично автором вопроса или какими-то конкретными людьми, к коим он прислушивается — очень возможно, тут каждый имеет право на собственную оценку.

Но если посмотреть на некие выборки... Начнём с того, что фильм получил "Золотую пальмовую ветвь" в Каннах (главную награду), а также "Оскар", BAFTA и "Золотой глобус" за сценарий. То есть собрал самые значимые награды, которые в кинематографе существуют. Выходит, что профессиональным сообществом он не назван "вторсырьём", что также подтверждается 92% рецензий на Rotten Tomatoes и рейтингом "метаскор" в 94 (иными словами, критики оценили крайне высоко).

Если от критиков и жюри премий/фестивалей перейти к зрителям — то мы увидим 96% от аудитории на том же Rotten Tomatoes, рейтинг 8,9 на IMDB. А если говорить о российской аудитории — то 8,6 на "Кинопоиске".

Получается, что фильм понравился большинству деятелей киноиндустрии и большинству зрителей. Ваша воля, конечно, со всеми этими людьми не соглашаться, но утверждение "назван вторсырьём" явно не имеет смысла.

Теперь что до "состоящий из вторсырья". Безусловно, творческий метод Тарантино основан на заимствованиях. Это вполне естественно для режиссёра-самоучки, который никогда не учился в киношколе и своё представление о кинематографии составил как зритель — просто путём просмотра огромного числа фильмов (уж в чём-чём, а в огромной эрудиции по части кино Тарантино никак нельзя отказать — немногие синефилы все отсылки в его фильмах, особенно поздних, улавливают).

Так что да: можно сказать "состоит их оммажей и заимствований", а можно и "состоит из вторсырья". Формулировка покажет лишь отношение к этому, а сам факт не изменится.

Плох ли этот факт?

Ну, я бы начал с того, что искусство эпохи постмодерна, к которому Тарантино относится (всё же мета-стадия в кино только-только наступает), в принципе стоит именно на переработке созданного прежде. На деконструкции и реконструкции, всяческом переосмыслении и прочем. И тут вопрос состоит не в "что делать", а "как".

Тарантино — очень цельный в этом своём подходе автор. Фундаментально он стоит на творчестве людей, которые то же самое в общем-то делали до него: ведь очевидно влияние на Квентина работы Куросавы и вестернов, в том числе "спагетти-вестернов". А тут сходу вспоминается куросавовский "Телохранитель" (1961) — почти ремейк "Стеклянного ключа" 1942 года, с которого уже Серджо Леоне во многом скопированы его фильмы. А уже потом всё это увидел Тарантино.

Иными словами, на этапе своего авторского формирования Тарантино не только увидел много фильмов, из которых можно что-то заимствовать, но и много примеров того, как этим выдающиеся режиссёры занимались ранее.

Прямо скажем — от плагиата или хотя бы эпигонства это отличается кардинально. Отличается и от современной "референциальной мании", которая так широко представлена в нынешних блокбастерах — авторы коих стремятся просто показать зрителю отсылку и рассчитывают на эффект узнавания (работает, кстати, и это...). Но ровно ничего не пытаются с чужим материалом сделать сами — ни обыграть, ни показать под иным углом, не развить. Тогда как любой фильм Тарантино состоит вот как раз из этого.

Тарантино, если переводить на язык инженеров — не изобретатель, а конструктор. Его фильмы подобны автомату Калашникова: практически все узлы взяты откуда-то, но сама конструкция при этом новая и работает отлично. В картинах Квентина действительно очень мало чего-либо хоть немного оригинального — но самобытной при этом оказывается вся работа в комплексе. То, как именно все заимствованные вещи в фильме поданы и сочетаются.

И опять же, в этой самобытности отказать нельзя — ведь фильм Тарантино (пожалуй, кроме очень нехарактерного для его творчества "Джеки Браун", неоднозначно принимаемого даже фанатами) легко и просто узнаётся не то что по одной сцене — зачастую по одному кадру.

Понятно, что нравится это не всем. Но во-первых, как мы выше разобрались — нравится всё же огромному числу людей, причём равно профессионалам и простым зрителям. Во-вторых, Тарантино всё-таки представитель арт-хауса. Он снимает хотя массовое по форме, однако совершенно авторское по сути кино.

А такие вещи по определению будут оставлять мало равнодушных: тут уж или "попал" автор в конкретного человека, или нет. Будет или восхищение, или отторжение. Это совсем не типичное массовое кино даже в его наилучших проявлениях (как то фильмы Спилберга, например).

Другой вопрос, что "Криминальное чтиво" как лучший фильм 90-х — ну очень спорный тезис. Лично я, скажем, не считаю его лучшим даже у самого Тарантино. Не уверен даже, что поставлю в тройку (при том, что фильмография Квентина весьма мала, как известно). Но это уже тема для отдельного разговора, пожалуй.

Но мне кажется, что нет смысла говорить о культовом статусе какого-то одного фильма Тарантино. Именно по той причине, что я озвучил выше: всё его творчество совершенно цельное, в нём было одно отступление от стиля в виде "Джеки Браун" и одна явная неудача (самим же автором признанная) с Death Proof. Так что рассматривать тут надо автора, а не саму одну картину.

А с причинами становления классиком кино всё вполне ясно. Тарантино берёт что-то из лучших фильмов (ибо, как мы уже обсудили выше, просто очень хорошо в них разбирается — чрезвычайно насмотренный даже по меркам занимающихся кино всю жизнь) и, так уж сложилось — умеет с этим удачно отработать. Первый фактор — следствие системной работы. Второй — отчасти тоже, но в большей степени следствие таланта.

По сути Тарантино — режиссёр уникальный. Он почти единственный, кто может снимать совершенно авторское кино, полностью в формате своего видения, но при этом собирать практически блокбастерную кассу (тот же "Однажды в Голливуде" собрал 374 миллиона). Эпизодически так у Ричи или того же Уэса Андерсона выходило, но Тарантино делает так ровно каждый раз. Фактически он один до сих пор живёт в давно ушедшей эпохе "Нового Голливуда", когда такое было в тренде.

Если что-то во всём Голливуде получается только у одного человека — то статус классика тут обеспечен хотя бы просто из-за "а вот больше так никто не может".