Мандельштам, вспоминая о том, что он читал в юности, отмечал — «все, что было мировоззрением, жадно впитывалось». Когда еще в студенческие времена я записывал первые тексты, для меня было важно одно — чтоб каждый из них нес в себе отпечаток внутреннего поиска. Мои запросы к форме этим полностью исчерпывались.
Выношенные в себе (не почерпнутые извне) «утробные» мысли выходили в виде коротких миниатюр.
Примерно в это же время мне кто-то из однокурсников дал почитать сборник афоризмов Хун Цзычена «Вкус корней». Что это было — стихи? Поэтическая проза? Философия? Духовные откровения? Предисловие поясняло, что китайские философы, в отличие от европейских, стремились создавать не формулировки, а мыслеобразы. Они мыслили картинками, метафорами.
В меня это запало. По большому счету, мне было неважно, как называется этот жанр. Его главным достоинством было полное подчинение избранной формы задачам автора. Этому я и старался подражать. За прошедшее с тех пор время мой подход принципиально не изменился.