В самом начале 80х, в последние годы существования Немецкого государства рабочих и крестьян (ГДР). Железные дороги там представляли собой полную архаику 30 годов, но все там было по-немецки опрятно и аккуратно. На одном и том же пути кроме товарных и прочих, которые требовали "зеленого коридора", сочетались три вида пассажирских поездов - самый скоростной был "Экспресс", за ним следовал "Шнелльцуг" и самым неторопливым был "Персоненцуг", который останавливался на каждом полустанке. Пассажирский вагон был разделен на два отделения - для курящих и не курящих. У "некурящих" были сидения зеленого цвета, а у "курящих" - красного. Однажды я возвращался вечером из городка Наумбург с его знаменитым собором, где среди изваяний находится статуя кёнигин (княгини) Уты - гордость и символ немецкой нации. Там, на площади, я приобрел в память об этом вечере небольшую, но голосистую губную гармонику. Уже сильно смеркалось, но свет еще не включали. "Шнелльцуг"несся на высокой скорости, пропуская и не останавливаясь, мимо второстепенных станций. "Кёттен"- мелькнуло название, которое мне было явно знакомо - да там же когда-то Бах жил! Оранжевая лунища встала и следовала за нами до самого Лейпцига. Вагон был пуст, и я вспомнил о гармошке. Глядя на луну, я тихо выдохнул в нее и она с готовностью отозвалась испод моего воротника. Мелодии складываются сами, остальное гармоническое добавляет обстановка, где мелодии всегда есть с избытком. В такой прострации я так и сидел со своею мурлыкающей подружкой. Мимо меня прошел человек, чтобы закрыть форточку в дальнем окне. Скорее всего, он расслышал мои "экзерсисы" и решил посмотреть на этого "удальца". а то, чего бы его понесло в другой конец вагона форточку закрывать? Возвращаясь назад, он смерил меня долгим взглядом. Ба, да это же наш ленинградский поэт Михаил Александрович Дудин! "Здравствуйте, Михаил Александрович!" - негромко сказал я. "Здравствуйте…" - так же тихо отозвался он и проследовал далее.