Какое стихотворение современных женщин-авторов ваше любимое?

Вера Павлова, люблю ее стихи. Такое переплетение житейского и возвышенного, поэтизация обыденности и чувственная тонкая лирика. Одно выбрать не могу.

Немного музыки и льда
немного солнца и надежды…
Лёд — это спящая вода
которой снятся конькобежцы.
Они бегут в руке рука
они забыли все печали
за десять лет они пока
ещё ни разу не упали.

***
звёздное небо
заслонить человеку
не может толпа

***
Удобряю ресницы снами.
Гуще некуда. Нет длинней.
Я-то знаю, что будет с нами.
Но судьбе все равно видней —
убаюкает и разбудит,
и подскажет разгадку сна...
Я-то знаю, чего не будет.
Но надеюсь, она не зна

***
Несчастье — частный случай счастья,
нечастый случай. Посему,
улыбкой нежною лучась, я
навстречу выхожу ему
и слышу: бьются крови волны
о берег. На краю веков
не все ль равно, чем сердце полно
так, что глаза из берегов?

***
Дадим собаке кличку,
а кошке псевдоним,
окликнем птичку: “Птичка!”,
с травой поговорим,
язык покажем змею,
козлу ответим: “Бе-е-е!”.
Вот видишь, я умею
писать не о себе.

***
Сражаться с прошлым — вдвойне
нелепое донкихотство:
во-первых, на его стороне
численное превосходство,
во-вторых, его войска
вылеплены из воска.
Поднимется ли рука
сражаться с таким войском?

***
Спала, а потом досыпала,
песок в часы досыпала
и столько его насыпала,
что доверху их засыпала,
и струйка в часах иссякала,
и сыпался на одеяло
песок, и часы засыпало,
и меня с головой засыпало...

***
Положена солнцем на обе лопатки,
на обе босые чумазые пятки,
на обе напрягшиеся ягодицы,
на обе ладони, на обе страницы
забытого кверху обложкой Золя,
на оба твоих полушарья, земля...

***
Тонула. За соломинку
в глазу чужом
хваталась — утешение
тонуть вдвоем.
А если бы заметила
бревно в своем,
тогда бы оба выплыли
верхом на нем.

***
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова
кокетства, игры, бравады,
лести, неправды, фальши,
жалобы, наглости, злобы,
умствованья, юродства...
Буду писать тебе письма,
в которых не будет ни слова.

***
Ласковой акробатикой
сбитые с панталыку,
солнечные лунатики,
идём по карнизу в обнимку,
а люди ведут наблюдение,
бросив свои занятья:
вдруг избежим падения,
не разомкнём объятье?

***
Если хмуришь брови,
значит, я ни при чём.
Если вижу профиль,
значит, ты за рулём.
Если с плеча рубишь,
кровь на плече моя.
Если меня не любишь,
значит, это не я.

***
находим на время
теряем навсегда
и следом за всеми
уходим без следа
наследники чуда
туда где нет могил
мне папа оттуда
вчера во сне звонил

🖤
Оглушительно светел
ослепительно тих
майский солнечный вечер
в царстве лип золотых.

Зелен жёлт фиолетов
шёлк ресниц на просвет.
Детский хор первоцветов.
Книга. Велосипед.

Временные жители
комнатной страны
громкоговорители
тишины
рады что налили им
воду стоя спят.
Что им снится лилиям?
Аромат.

Синий водоём.
Тёплая вода.
Как мы тут живём?
Раз и навсегда.
Липы. Тополя.
Птичье айлавью.
Только ты и я
как тогда в раю.

Как река сверкает!
Как стрекочет луг!
Папа надувает
спасательный круг.

Утро в детстве раннем.
Вот так и живу —
папиным дыханьем
держась на плаву.

Земляничными тропинками
отведи меня туда
где на семь персон кувшинками
сервирован стол пруда.
Там стрекозы и подлещики
там — спасибо добрый сон! —
навсегда живые плещутся
шесть возлюбленных персон.

Там лес и дом и курочки рябые
там золото вечернего крыльца
там голуби жемчужно-голубые
прогули-гули-гуливаются
там остаётся непочатой книга
там на границе памяти и сна
у дедушки и бабушки черника
растёт в ногах. А в головах — сосна.