Мне кажется, что в этом нет совершенно никакой необходимости в рамках этой передачи. Сейчас такое сильнейшее напряжение между людьми, такое жесткое деление на правых и левых. И все это настолько запутано в силу разных обстоятельств, которые произошли за последние лет 5, что я не чувствую в себе, во-первых, права, а, во-вторых желания об этом говорить. Политические катаклизмы приводят к тому, что страдают не те люди, которые принимают политические решение, а простые граждане. Так было всегда. Поэтому мне кажется неправильным демонстрировать собственное умение остро пошутить на политические темы. Что мне хотелось бы сделать, так это снизить градус напряжения, который существует в обществе. Мне кажется, что я этот градус хотя бы не разгоняю.
Что касается «Вечернего Урганта», эта программа подразумевает легкое интервью. И даже если у нас появляются грустные поводы для разговора, это должна быть легкая грусть. Мне кажется, это будет даже как-то пошло, если я вдруг начну говорить о серьезных вещах в своей привычной манере. Но есть вещи, о которых ты не можешь не сказать. Вот недавно я говорил про взрывы в Петербурге – настолько тактично, насколько я мог.
Всем людям, которые ведут такие шоу, очень повезло, потому что это такая табуреточка, на которую ты встаешь - и можешь что-то сказать важное. Несколько дней назад умер Дон Риклз, выдающийся комик, который всегда был моим кумиром. Для меня его смерть - это большая утрата. О его уходе говорил в своем шоу Джимми Киммел. Он говорил десять минут и плакал. Я такого не видел никогда в жизни. Он плакал и одновременно смеялся, вспоминая что-то из жизни Риклза. У нас такое сложно сделать, потому что это связано с ментальностью. У наших заокеанских коллег принято не скрывать свои эмоции и чувства. При этом сам Риклз как раз придумал то, что называется «оскорбительным юмором». Но этот юмор лишь условно оскорбительный, потому что ты всегда чувствуешь, что такой человек не может никого обидеть. И не хочет.