Ваши впечатления от жизни в Швеции?

В конце августа 2010 года я переехала в Стокгольм. Из вещей при мне было только две спортивных сумки с парой джинсов, футболок, книгами и еще кое-какими пожитками. Мне предстояло учиться в магистратуре Стокгольмского университета. Помимо учебы, далекоидущих планов на Швецию у меня вначале не было. Как, впрочем, и особенных знаний о стране. Раза четыре я сюда приезжала как турист в середине 2000-х. Но это было, как вы понимаете, совсем не то. Ну, и еще «Карлсон, который живет на крыше», и тефтельки из «Икеи». То есть, полная tabula rasa.

Первые дни в Стокгольме

Мое поведение в первые дни в Стокгольме сейчас вызывают у меня снисходительную улыбку. Потому что я все делала «не так», с точки зрения нынешних знаний о стране. При себе у меня было тысячи три евро накоплений, налом, в пачке, которые мама мне пришила в карманчик с внутренней стороны футболки. И вот, часов в 8 утра, паром причаливает к Стокгольму. Я, одухотворенная, выхожу со своими двумя сумками и наличкой в кармашке под правым ребром, в город и понимаю, что деньги у меня в евро, а нужны кроны, без них нельзя купить билет на метро. На такси я не замахивалась, так как еще со своих туристических наездов в Стокгольм я помнила, что цены на такси – в сравнении с Россией были запредельными: 30 евро за поездку в пределах пяти километров. Как пользоваться автобусами и как доехать до центра – я не представляла. Обмена валюты поблизости нигде не видно, да и в такое время в Стокгольме еще все закрыто (этого я тоже не знала тогда). Так и прошла пешком с двумя сумками десять километров до центра.

В первые дни Швеция показалась мне не очень приветливой, несмотря на ощущение легкой эйфории, которое, не буду скрывать, присутствовало. Счет в банке открывать мне в день приезда отказались, причину не объяснили («обратись в свой университет и собери нам еще информации» – один из шведских способов сказать «нет»). Как потом оказалось, из-за отсутствия шведского налогового номера. К слову, в Швеции без этого номера никуда и не сунешься. Даже интернет домой провести не дадут. Потом, когда я открыла, наконец, этот номер, что заняло три недели, мне сказали, что «вручную» я положить деньги на свой счет не могу, надо дождаться, пока мне придет обычной почтой конверт с банковской картой и какими-то кодами. Когда я спросила, можно ли мне самой прийти в банк и получить банковскую карту на руки, мне сказали: нет, мол, ждите почту. Это озадачило, но выбора не оставалось. Карту пришлось ждать еще неделю, пока наконец, мои многострадальные наличные не положили на счет. При этом дотошно допросили, откуда я их взяла и как могу доказать, что это мои собственные деньги. Стоит ли уточнять, что все эти три недели, до открытия счета, мне пришлось ходить в той же футболке, с кармашком, потому что другого безопасного места для хранения пачки денег просто не было.

Поиск жилья 

Это отдельная веселая история. Самой собой, я не удосужилась обеспечить себя жильем до приезда. Наивно думала, что университет мне как-нибудь поможет. Ну не оставят же меня ночевать на улице. Как бы не так. После отказа в открытии банковского счета мне в тот же день отказали и в университете. Сказали, что студентов, приезжающих самостоятельно, не по обмену, жильем не обеспечивают. Распечатали мне листок со списком хостелов и пожелали удачи. Я ткнула пальцем в первый попавшийся хостел из списка, на Ringvägen, и отправилась туда. Там, к счастью, нашлось свободное койко-место в комнате на четверых. По стоимости, эквивалентной 25 евро в сутки. Выяснилось, что это одна из самых дешевых ночлежек в Стокгольме. Такой ценовой политикой я была, мягко сказать, удивлена. Однако эйфория от приезда и тут сыграла свою роль. На следующий день мое койко-место должен был занять кто-то другой, поэтому мне пришлось переехать на свободную кровать в комнату на шестерых. Тут уже я забеспокоилась. До начала занятий оставалось дня три. Поиск долгосрочного жилья по объявлениям на местных сайтах ничего хорошего не обещал. По ценам выходило, что снимать квартиру я не потяну, это бы стоило от 700 евро в месяц. Снимать комнату обошлось бы в 300-400 евро в месяц, но вот беда: комнаты все оказывались сданы на момент звонка. На третий день меня переселили в комнату на двенадцать человек. Эйфория от приезда стала понемногу иссякать. После одной ночи в компании одиннадцати постояльцев мне стало понятно, что я готова переехать куда угодно, лишь бы была возможность спокойно выспаться. В результате нескольких часов обзвона удалось найти комнату на южной окраине Стокгольма, возле станции метро Norsborg за 350 евро в месяц. Как впоследствии оказалось, в районе, от которого сами шведы, в основном, стараются держаться подальше. Но я ничего этого не знала. Моему счастью не было предела. Я собрала свои две спортивные сумки и помчалась в Norsborg. Первый месяц пришлось спать на полу на матрасе – в лучших традициях фильмов про колоритный эмигрантский быт. Лендлорд, пакистанец по происхождению, обязывался предоставить мне мебель, но кровать он все собирался купить, а для начала щедро выделил мне матрас. Пришлось ему много раз напоминать, прежде чем кровать наконец не привезли. Пакистанец каждый день вставал в пять утра и уходил работать в ресторан, в восемь-девять вечера уже ложился спать. Мы почти и не пересекались. Несмотря на то, что у района этого была дурная репутация, я, все еще находясь под влиянием эйфории от переезда, ничего «такого» там не замечала. Да, много людей в мусульманской одежде повсюду, в окнах квартир – флаги каких-то африканских стран, по вечерам парни собираются у супермаркета и разговаривают на повышенных тонах. Помимо этого – ничего особенно. После Выхино, где я снимала квартиру до переезда в Стокгольм, мне этот район показался необыкновенно ухоженным, подъезды – чистыми и аккуратными. И берег озера Мэларен и лесной массив в шаговой доступности, с разбегающимися в разные стороны от испуга кроликами и оленями, вызывали приступы умиления. Оказалось, что в паре километров от «неблагоприятного» района, возле озера, понастроили себе вилл шведы. Они ездят на «вольво», а по выходным ходят с лыжными палками в этом лесу, но к соседствующим пятиэтажкам с жильцами эмигрантского происхождения стараются без особой необходимости не приближаться. Этот факт как-то не очень вписывался в мои на тот момент немного идеализированные представления о Швеции как о стране с победившими антирасизмом и социализмом с человеческим лицом. В этих живописных окрестностях я начала прогуливаться после занятий. Потому что поначалу, кроме учебы, делать особенно было нечего.

Учеба в университете

Обучение по дневной форме предполагало пару лекций в университете по два часа, итого – часа четыре-шесть в неделю, а остальное время отводилось самостоятельной подготовке и работе в библиотеке. При этом студенты-шведы, которых было человек пять в нашей группе, жаловались на большую нагрузку, мне же и еще нескольким студентам, из Румынии и Болгарии, казалось, что мы валяем дурака. Шведская система образования не ставит задачу дрессировать и образовывать до обморока. Обучение проходит в довольно расслабленном, на мой субъективный взгляд, темпе, много времени уделяется самостоятельной работе, а также работе в группах. Считается, что важно не то, как ты решишь задачу, а насколько логично ты сможешь обосновать свой ход мысли. Кроме того, большое значение придается умению договариваться и находить общий язык с другими. Вот это-то и стало настоящим испытанием. Представьте, что вам надо подготовить доклад на какую-либо щекотливую политическую тему и вам это предстоит сделать вместе со турком, корейцем и американцем. С которыми надо понять друг друга и найти компромисс. Преподаватели в Швеции не критикуют никого публично, не делают замечания, а лишь дипломатично улыбаются. И оценки тоже не оглашаются всенародно – собственную оценку за экзамен потом увидишь в своем аккаунте, и ее будешь знать только ты. Это сделано для того, чтобы не провоцировать конкуренцию и напряжение в отношениях среди студентов. По этой же причине в общеобразовательных школах оценки не ставят вообще, вплоть до старших классов.

О шведах

Одним из самых тяжелых испытаний в первый год эмиграции оказывается пережить шведскую зиму. Она довольно длинная. Холодов ниже минус двадцати здесь почти не бывает (если говорить о Стокгольме), но пять месяцев подряд, когда в три часа дня уже глухая темнота, хоть глаз коли – организм и психика переживают достаточно тяжело. Ближе к январю уже не остается сил на то, чтобы работать, приходит ощущение какой-то безысходности, постоянно клонит в сон и буквально валишься с ног. Поэтому я стараюсь в январе-феврале, когда световой день все еще короткий, уезжать в какую-нибудь теплую страну хотя бы на пару недель. Дефицит солнца, кстати, сказался на самих шведах не в последнюю очередь. Ни у кого в домах нет и в помине штор – упаси боже, тут никому в голову не придет скрываться от солнца. Едва забрезжат лучи из-под туч – шведы высыпают на улицу, чтобы насладиться живительным ультрафиолетом. Если ждут поезд на перроне в солнечный день, то никогда не стоят в тени, а исключительно под лучами. Тема летней идиллии в шведском кинематографе, если что – одна из центральных. Теперь, шесть шведских зим спустя, я начинаю понимать истерию шведов по поводу лета и солнца. И даже при покупке квартиры шведы придирчиво изучают не только репутацию района, близость леса и продуктовых магазинов Coop или Ica, но и обязательно учитывают, на какую сторону выходят окна. Если на север или запад, то на этом варианте, как правило, ставят крест. А за южную сторону могут доплатить лишних полмиллиона – только чтобы в квартире было как можно больше дневного света. Именно поэтому шведы так помешаны на лете, а день летнего солнцестояния отмечают с куда большим размахом, чем мы – Новый Год, напиваясь до беспамятства шнапсом и бросаясь голышом в ближайший водоем ночью, даже если температура плюсовая с натяжкой – шведское лето, увы, не такое уж теплое. О политике, как и вообще на темы, где у собеседников могут возникнуть разные мнения, шведы предпочитают не говорить. Но если спросить у шведа, что он делал минувшим летом или что собирается делать следующим, то на его лице засияет мечтательная улыбка и он начнет долго и подробно рассказывать. Планы на лето смакуются и составляются на полгода-год вперед. Как и празднования дней рождений и другие торжественные мероприятия. Спонтанность – явно не шведская черта. Живя в Швеции, привыкаешь к тому, что в гости тебя приглашают за месяц-два, предварительно выяснив, есть ли аллергия на что-то. И к тому, что спонтанно вызвонить кого-то и встретиться, не запланировав это за несколько недель – не получится, потому что у шведов уже какие-то планы, которые, конечно, нельзя отменить.

Один знакомый швед рассказывал мне, что когда умерла его бабушка, то похороны в итоге состоялись только через пару месяцев. Во-первых, потому что в Швеции надо ждать в очереди абсолютно всего – посещения врача в поликлинике, получения съемного жилья, обслуживания в банке. И даже если ты мертв – то ты тоже не исключение и обязан дождаться своей очереди. Вторая причина откладывания похорон – потому что у всех родственников уже были планы на ближайшие несколько недель, кому-то не с кем было оставить собаку дома, а кто-то не мог отпроситься с работы.

Шведы очень ценят стабильность, надежность и безопасность. Именно поэтому вся недвижимость и имущество у них, включая домашных животных, обязательно застрахована. У одной моей знакомой однажды украли велосипед, но он, разумеется, был застрахован, поэтому она вскоре получила точно такой же, совсем новенький. Вера шведов в государство беспредельна – при налогах в 32% (для предпринимателей могут доходить до 50-70%) шведы готовы платить еще больше, если это потребуется для строительства поликлиник, школ и хороших дорог. Жаловаться на высокие налоги публично никому в голову не придет, а того, кто посмеет усомниться в справедливости государственной системы, могут подвергнуть молчаливому остракизму или перестанут приглашать на кофе. Да, и еще эта любовь к кофе... На бизнес-завтраках и других мероприятиях я, как правило, оказываюсь единственным человеком, который безуспешно разыскивает кипяток и чайные пакетики. Все остальные послушно выстраиваются в очередь к кофейному автомату и участливо спрашивают: «Ты чего суетишься? Кофе-то здесь...»

За шесть лет я привыкла, что мусор надо обязательно сортировать. Стеклянные бутылки и склянки – в один контейнер, упаковки из-под молока и йогурта (предварительно сполоснутые и высушенные) – в другой, пищевой пластик – в третий, а жестянки – в четвертый и так далее. Чтобы избавиться от использованных лампочек, батареек, вышедшей из строя микроволновки и тостера, скорее всего, придется ехать в специальный пункт сбора отходов. Несколько лет назад в Швеции начали сортировать и еду – из огрызков и того, что осталось несъеденным в тарелках, делают биогаз, на котором ездит общественный транспорт.

Как-то ко мне в гости в Подольск приехал знакомый швед и остановился на пару дней. Это был его первый приезд в Россию. После ужина у меня дома он спросил, где у нас контейнер для пластика и для стекла – когда я ему ответила, что у нас ничего такого нет, и вообще, в России сортировка мусора не очень распространена, он нахмурил брови. «Так же нельзя, – грустно сказал он. – Ведь планета у нас одна, нельзя же ее превращать в помойку! Скоро нам на ней не хватит места, если не думать о таких вещах сегодня».

Про шведов часто говорят, что они необщительные и закрытые. Доля правды тут, в общем, есть. Я встречала разных шведов, и экстраверты среди них тоже попадаются. Но у всех них есть, пожалуй, одна общая черта. Разговаривать с незнакомцами здесь скорее непринято. Для того, чтобы тебе сказали «привет», нужно, чтобы у вас было довольно много общего. Например, вы ходили в один детский садик, вы – близкие родственники или работаете в одном отделе. В остальных случаях у шведа будет дилемма: здороваться или не здороваться? Скорее всего, победит последнее. Очень часто, когда проходишь мимо кого-то, с кем встречался неоднократно, по привычке (ну воспитали меня так в детстве, каюсь) говоришь «привет», и видишь, что тот либо просто молча проходит, смущенно глядя куда-то в сторону, либо заранее начинает дергаться, пытаясь придумать, как бы избежать приветствия. Поначалу меня это просто выводило из себя, казалось верхом невоспитанности. Еще одна знакомая,  социальный работник по профессии, как-то поведала мне, что, когда встречает у лифта коллег, работающих на ее этаже, то не понимает, как себя вести: и те стесняются, не зная, здороваться или нет, и она в итоге предпочитает не вынимать наушников из ушей и делать вид, что сосредоточена на музыке. Если в автобусе или вагоне метро случайно столкнутся взглядом с знакомым, которого давно не видели, то после недолгих колебаний предпочитают уткнуться в книгу или уйти в дальний угол, чтобы, не дай бог, не пришлось заводить разговор. Соседи по этажу отвечают на мои приветствия с переменных успехом – когда молчанием, когда  кивком или невразумительным бормотанием себе под нос. А в канун Рождества или в особенно теплый солнечный день, когда они буквально сияют от счастья – первые заводят разговор и добродушно замечают: «Какая сегодня великолепная погода, не правда ли? Сидеть дома в такой день – просто преступление...». 

И пойди пойми их, этих шведов.