Вам приходилось оказываться в иностранных больницах во время отпуска, какие впечатления от врачей и медицины в целом?

Не совсем про отпуск, но важный опыт про шведскую медицину, их неподготовленность к инфекционным болезням, пофигизм и медлительность. В декабре 2002 года, работая и проживая в Швеции (имея полностью оплаченную государственную шведскую страховку), я заболел ветрянкой в 28 лет, но был вынужден везти друзей на автомобиле в Стокгольм - договорились заранее. После поездки, уже с адской головной болью и лихорадкой пытался получить помощь в крупнейшем в Стокгольме государственном Сёдермальском госпитале (Södermalm / Södersjukhuset — SöS - около 4000 работников). Мне отказали после получасового стояния в очереди в неотложном отделении, где большинству просителей тоже либо быстро отказали, либо прямо в окошке выписали рецепты. Без всяких осмотров, без анализов, прямо через окошко регистратуры мне тоже было отказано в помощи. Это было сделано за 2-3 минуты двумя молодыми врачами, которые предложили мне «поехать домой и болеть там, а если дома нет, то к друзьям или в отель». Когда я этому совету очень удивился и сказал, что вряд ли меня отель пустит с таким лицом (на котором из нарывов постоянно течет гной), то мне было сказано буквально следующее: «скажите им, что это не опасно, всего лишь ветрянка», причем ветрянка была неправильно названа по-английски как smallpox. Тут даже я (не будучи ни врачом, ни биологом) правильно перевел smallpox как «оспа», от чего мне стало страшно. Мои попытки убедить этих шведских врачей, что если это на самом деле тот самый smallpox, которого на нашей планете не было с 1977-78 года, то им надо разговаривать со мной в противогазе, ничего не дали. Они самоуверенно заявили «Это smallpox, но только детский smallpox, это не опасно» и по-английски удалились из регистратуры, оставив там медсестру. Я был в шоке от произошедшего, но сумел уговорить медсестру, которая даже и не собиралась регистрировать мое обращение, написать мне на клочке бумаги название болезни «ветрянка» на шведском (vattkoppor) для предъявления в отеле, так как из-за лихорадки я уже не надеялся на свою память. Интуиция говорила мне, что ветрянка должна называться на английском не smallpox, а по-другому (на самом деле она называется chickenpox).

Через двадцать минут поездки по Стокгольму я увидел дорожный указатель на другой госпиталь Святого Йорана (Sankt Görans sjukhus - 1850 работников, 310 мест, стал первым приватизированным госпиталем в 1994 году) и завернул туда. В очереди там я провел 2 часа 50 минут, настраивая себя на то, что должен терпеть как вот старушка рядом, которая тихо стонала (а потом уехала на такси домой … по-видимому её уже обслужили). Но потом меня вежливо и официально оформили: бесплатно выдали пластиковую карточку госпиталя, пластиковую карточку для мед-поездок на такси и книжку максимальных медицинских расходов (högkostnadskort). Потом я прождал ещё 20 минут, медсестра измерила мне мою температуру и сообщила её: +38.8 С. Ещё минут через 10 меня наконец пригласили в приемную к врачу (пожавшей мне руку), которая тоже не знала как по-английски «ветрянка», но уже не называла её с апломбом smallpox. Она распорядилась взять у меня из вены кровь на анализ, разрешила мне лежать раздетым по пояс на кушетке в центре комнаты и мыться в раковине. Ещё около часа она водила ко мне на «экскурсии» делегации местных молодых врачей, показывая, как выглядит ветрянка во взрослом теле. Где-то на третьей «экскурсии» мне стало очевидно, что помогать они мне не собираются, а ходят «просто посмотреть» (что одна из посетительниц и сказала на шведском) и потому я взорвался и на шведском потребовал перестать на меня смотреть, а то я умру прямо тут, пока они на меня «просто» смотрят. После чего врач за меня извинилась, ссылаясь на мою лихорадку, а «экскурсии» прекратились. Затем врач сообщила мне, что у них нет инфекционного отделения, а меня отправляют за 30 км на такси бесплатно в госпиталь Худдинге (Huddinge sjukhus). Я сердечно поблагодарил её и до сих пор благодарен госпиталю Св. Йорана за пусть и неторопливую, но зато четкую и вежливую помощь (очень необходимую и бесплатную). Самым большим удивлением для меня было это отличие частного госпиталя от такого же бесплатного, но государственного, где меня просто выставили.

Попав в инфекционное отделение в Худдинге (тогда Huddinge universitetssjukhus, сейчас объединен с Karolinska universitetssjukhus, стал крупнейшим в Швеции) я был поражен, как быстро меня перехватили в коридоре, забрали документы и посадили в отдельной комнате «чтобы не распространял заразу» - контраст по сравнению с другими двумя госпиталями был очевидным. Дежурный врач уделил мне время и терпеливо объяснил, что лекарств от ветрянки кроме жаропонижающих (парацетамол) в принципе нет, что мне надо переболеть, поселил меня в прекрасной двухместной палате с балконом и отдельной душевой из нержавеющей стали, в которой я мог мыться сколько угодно и когда хотел (единственное, что помогало погасить боль в нарывах, кроме часа забытья от парацетамола).

Однако, на втором утреннем осмотре (после двух почти бессонных ночей) другой молодой врач сказал, что мне придется заплатить за дни, проведенные у них, огромные деньги (по факту оказалось, что я заплатил за каждый день всего 80 крон или 8 евро). Я заявил, что готов оплатить большую сумму, моя зарплата мне это позволяет. Тогда он сменил пластинку и стал напрямую выговаривать мне, что мое пребывание тут приносит большой убыток больнице и стране (!), на что я в недоумении возразил, что затраты на лекарства для меня мизерные (две таблетки парацетамола за ночь), а ем я мало (так как просто не в состоянии), ну а загрузку инфекционного отделения я увидал, когда шел по коридору мимо кучи пустых палат. Но мои доводы были проигнорированы и мне снова было предложено признать себя условно выздоровевшим (температуры ведь нет) и собирать вещички. Я понял, что мне срочно нужно привести такой весомый довод, после которого этот врач от меня надолго отстанет и стал судорожно соображать: чем можно напугать обычного законопослушного шведа? Догадавшись, я принялся медленно и осторожно формулировать на шведском мои и его перспективы. Я грустно признал, что я могу выйти из больницы и даже смогу добраться до своей машины, но затем мне, с таким лицом, с которым не пустят ни в один отель, нужно будет ехать за 650 км в Лунд, где у меня квартира и скорее всего я засну прямо за рулем, так как не спал две ночи. На дорогах гололед и я могу врезаться куда-нибудь, потом полиция начнет расследование, несомненно заинтересуется, кто и почему выгнал человека в таком состоянии из больницы, «и они придут к Вам, доктор, и что Вы им тогда ответите?» - спросил я. В палате повисла неприятная тишина, потом тихо хихикнула медсестра из свиты врача, он стал немного нервным, пауза затягивалась. Я прервал паузу сам, спросив его: «Ещё вопросы есть? Нет? Ну тогда Вы свободны.» Ему осталось только попрощаться и уйти.

То, что я выбрал правильный подход и научился к тому моменту говорить по-шведски мне тогда сильно помогло, но доверие к шведской медицине я во многом потерял. Слышал много историй от шведов о том, как люди умирали в очереди на неотложку (в Швеции лучше вызывать скорую по телефону, а не приходить в неотложку как я сделал) или просто забытыми в коридорах/палатах.

Потому и не удивился шведскому "ответу" на эпидемию коронавируса и высоким потерям от него в домах престарелых и в мигрантских районах. Я догадывался, что людей из этих групп в госпитали особо брать не будут - скажут "болейте дома, это просто простуда".