Я начала свою трудовую карьеру в школьные годы. Мне было 14 лет, и на каникулах я пошла торговать жареными пирожками. Их жарили поутру на кухне местного ресторана, я складывала их в корзинку и шла к киоску, располагавшемуся на центральной площади нашего подмосковного городка. Пирожки были двух видов: большая часть с мясом, остальные - с капустой. Стоили они 8-10 копеек штука - дело было в СССР. Обычно за 2-3 часа я распродавала весь запас. Большинство покупателей были мужчины; некоторые из них "под пирожок" пытались заинтересовать меня свиданием. Почему-то в голове осталось ощущение сальных глаз, таких же, как маслянистая поверхность моих пирожков. В свои 14 я была ростом под 170, и вполне сходила за совершеннолетнюю. И в сальных глазках не всплывал образ уголовного кодекса.
А теперь в подробностях о происхождении пирожков. Ресторан, где их возделывали, был абсолютно советским, с засиженными мухами скатертями, грязными стенами и неохватными официантками. Поварихи тоже были не из журнала Vogue, потому, не страдая от анорексии, они лепили пирожки с такой скоростью, что некоторые разлетались из-под их круглых пальчиков. Пролетев положенное гравитацией расстояние, они опускались на пол со сколотым кафелем, который бунтовал против местной санэпидемстанции и мылся раз в месяц. По полу, вне зависимости от внешних и внутренних обстоятельств, всегда перемещались тараканы. Методом наблюдения я определила, что траектория их движения и траектория полета пирожков никогда не совпадает - эта работа дала мне не только коммерческий опыт, но и продвинула в физике. Пирожок нельзя поднимать с пола, пока он свое не отпрыгает - примета такая в ресторанном бизнесе. После контакта с полом, пирожок оказывался в чане с кипящим масла вида antique. Но и на этом этапе пирожки не обретали вечного покоя. По мере образования маслянисто-коричневой корки их вытаскивали из чана огромным дуршлагом и вываливали на противень. Оказаться в лежачем состоянии и спокойно истекать невпитавшимся маслом получалось не у всех. Особо ретивые элементы вылетали из дуршлага и попадали на пол, устланный трупиками мух, через которые браво перешагивали тараканы. Как бы то ни было, каждое произведение выпечки кончало в моей корзинке.
К слову сказать, я не только не надкусила ни одного пирожка за месяц работы, но даже ни разу не лизнула его жесткий кончик.
После того лета я три года не ходила ни по кафе, ни по ресторанам.
С тех пор я знаю, что нет никаких постыдных профессий. Это я осознала, стоя часами за прилавком с пирожками и наблюдая как туда-сюда снуют люди.
"А в ссср было хорошо"